Лоле же удавалось нормально выспаться. Она устроилась поудобнее на своем надувном матраце, открыла черную записную книжку и стала читать под желтым кругом карманного фонарика. Рядом с ней сидела Ингрид в позе лотоса и выполняла расслабляющие упражнения. Лола не признавала себя побежденной, сегодня ночью они с подругой разопьют бутылочку шато‑марго 1990 года из особого запаса Монтобера; и это вино примирит ее с жизнью в целом, как и с некоторыми ее неприятными сторонами.
– Жорж Лебуте не преувеличивал, – объявила она едва ли не с восхищением. – Наш светский человек знаком со всеми оригиналами.
– Оригиналами?
– В «Празднике, который всегда с тобой» мы видели много удачных двойников. Ты согласна со мной?
– Разумеется.
– Так вот, у Монтобера есть телефоны их оригиналов.
– Даже Элвиса? Выходит, он не умер?
– Нет, Элвис в списках не числится. Равно как и Авиньон и Орлеан.
– Удивительно.
– Но зато там хватает политиков, в том числе Элен Плесси‑Понто, министр внутренних дел.
– Которая, возможно, будет вашим президентом в 2007 году.
– Возможно. Но, честно говоря, меня это не колышет.
Лола сообщила, что у Монтобера были записаны телефоны Алис Бонен, Мирей Кост и Тимоти Харлена.
– Нас там нет, Ингрид, так же как нет Паризи или Гарнье, постановщика, сидящего в тюрьме, и Диего, медбрата и любителя танцев.
– Выходит, мы мало что узнали из этой записной книжки.
Лола просмотрела кипу пригласительных билетов.
– На всех есть пометка: «Приглашение на одну персону, предъявить при входе». Как же нам удастся пройти вдвоем?
– Ты это серьезно насчет коктейлей?
– С Монтобером меня объединяет по крайней мере то, что я серьезно отношусь к еде. И если мы хотим эффективно работать, нам нужно набираться сил. Тут бульон жидкий, как лимфа, а бифштекс жесткий, как подошва. Ну что поделаешь. Так уж, видно, суждено, что мы будем лишены простых радостей жизни.
Лола вздохнула и убрала приглашения и записную книжку. Пора было идти на ежедневную встречу с Диего в отделение скорой помощи, ведь, по старинной поговорке, легче всего затеряться в толпе. Накануне они поручили ему сходить к лейтенанту Бартельми домой и попросить его заняться Паскалем Грегорьо. Они подождали, когда у медбрата Карли выдастся свободная минута. Рядом с ними мужчина лет тридцати в шейном корсете и рукой в гипсе, похоже, дремал, кое‑как расположившись на трех стульях. Что делает в отделении скорой помощи парень с уже наложенным гипсом?
Медбрат Карли рассеянно выслушал рассказ Лолы о бутылках и трофеях Робина Гуда. Он с огорчением объяснил, что Бартельми должен теперь сидеть тихо и не высовываться. Садовый Гном пригрозил его уволить. Диего подошел к спящему, потряс его. Поморщившись, тот выпрямился.
– Поль! А Поль! Ты почему не идешь домой? Тебе уже лучше.
– У меня нет дома.
– Как так?
– Кафе закрыто. Я не знаю, куда идти, пришел вот к Адаму. А его нигде нет.
Диего повернулся к Лоле.
– Поль говорит об Адаме Ноне, уборщике. И правда, что‑то его не видно. Ты не окажешь мне услугу, Лола?
Они направились к улице Тераж, ведя с собой того, кого Ингрид, наконец, узнала. Это оказался тот самый больной в ужасном состоянии, у постели которого дежурил когда‑то уборщик печального образа. Теперь они знали, как его зовут.
Поль волочил ногу, они приноравливались к его походке. Он рассказал им о своих несчастьях. Он жил и работал у своих дяди и тети, владельцев кафе. В обмен на пропитание и кров он мыл посуду, чистил овощи, убирал кафе и квартиру, ходил за покупками, гладил, кроме того, чистил обувь.