– А как же тогда озеро, гейша и игривые карпы?
– При чем тут моя «бонжи»? – удивилась Ингрид.
– Если это Монтобер подослал к нам наемников, он бы выложил им всю подноготную. Но когда Орлеан снимал с тебя одежду, он кое‑что сказал по поводу твоей татуировки. Такие чаще можно увидеть на спине японских гангстеров, чем высоких блондинок. Это их встревожило. Может быть, поэтому они и пошли напролом.
– Извините, – вмешался Диего. – Я не очень понимаю, откуда Монтоберу известно о татуировке Ингрид.
Лола была готова к этому вопросу. Она ответила не задумываясь:
– Они оба постоянные посетители бассейна на Жонкьер.
– Возможно, – продолжал Диего недоверчиво. – Но если позволишь, Лола, я буду по‑прежнему вмешиваться в то, что меня отчасти касается. Вам не кажется, что пора прекратить расследование?
– Мы об этом думали, – зевнула Ингрид.
– Часто считаешь себя выносливее, чем ты есть, – настаивал Диего. – Бог с ним, с комиссаром Груссе, пусть делает свое дело. Это займет много времени, но хотя бы его никто не посадит на электрический стул.
– А мне кажется… нам надо немедленно допросить… Монтобера, – сказала Ингрид, зевая все сильнее.
– Только не в это время, дорогуша. Я так устала, что чувствую себя совсем малюсенькой, да и ты не в лучшей форме.
– Малюсенькой? Это от моллюсков? Как‑то связано с морем?
– Вовсе нет, Ингрид.
– Меня это навело… на мысль… можно найти Монтобера там, куда, по его мнению, никто из нас не заплывет.
– Воображение нам пригодится, что правда, то правда. А пока не попытаться ли нам отдохнуть?
Ингрид опередила этот призыв. Диего пошел за одеялом, укрыл им обеих женщин. Потом устроился в кресле и погасил свет.
– Я боюсь за вас обеих, – пробормотал он минуту спустя.
Лола сочла более уместным притвориться спящей.
Диего Карли нашел в ближайшем супермаркете чем подкрепиться и во что одеться. Джинсы и майку для Ингрид. Платье для Лолы. И две пары кроссовок для них обеих. Лола натянула свои безо всяких комментариев. Позавтракав яичницей с беконом и очень крепким кофе, она заявила, что ей нужно навестить своего банкира. Без денег их похождения не имеют будущего.
Когда она вернулась, Ингрид делала Диего массаж под тихую американскую музыку с виртуозной игрой на гитаре. Он поднялся, и Лола прочитала надпись у него на груди, как утренние дурные новости. Она поспешно убавила звук и объявила, что положение серьезное.
– Я в жизни не носила кроссовок, но спасибо тебе за них большое, мой милый.
– В самом деле?
– Они помогли мне удрать из банка, и особенно от моего банкира. Я поняла, что этот желтушный койот, которого я всегда считала своим верным советником, вот‑вот позовет злодеев, чтобы они свели со мной счеты. Кстати, о счетах. Мои счета заморожены, кредитка тоже. И готова поспорить, что с тобой все то же самое, Ингрид.
– What the fuck!
– Лучше не скажешь. Теперь уже речь не о том, будем ли мы и дальше тратить свои деньги. Хочешь не хочешь, а нам придется идти до конца. Теперь речь о том, каким будет этот конец. По дороге я пораскинула мозгами. Диего, ты нам нужен.
Идальго уже застегивал рубашку с выражением готовности на лице. Лола послала его за помощью к Максиму Дюшану. Оставшись вдвоем, подруги озабоченно переглянулись.
– Жаль, что я втянула тебя в это историю, Лола. Если бы мне не приспичило помочь Папаше Динамиту, все не обернулось бы так плохо.
– Поздно сетовать. Пора драться.