После вскрытия оно находилось в морге.
– А гвоздь воткнули до или после смерти? Очевидно, после, раз ты говоришь о естественной смерти.
– Ну да, после. Таким образом, кровавые истории с распятием, к счастью, исключены.
Лола снова закурила и принялась расхаживать по комнате.
– Алло! Шеф?
– Да, Жером. Я тут кое‑что прикидывала. Давай попробую отгадать. Та больница, ручаюсь, – это больница Святого Фелиция.
– Точно. Это имеет особое значение? Медбрат, в постели которого не находится Ингрид, работает в больнице Святого Фелиция?
– Угадал. В отделении скорой помощи.
– Хотите, мы туда заглянем?
– Нет, я справлюсь сама. Позвоню, когда будут новости.
– Договорились, шеф, – разочарованно согласился лейтенант. – Спокойной ночи.
«Ну да, мой мальчик, – подумала Лола. – Как будто в моем возрасте можно заснуть после таких волнений». Она вышла из массажного кабинета и пошла к авеню Клод‑Вельфо. По дороге она размышляла, как ей лучше действовать. И решила идти напролом. Разговорить горячего латинянина, всегда сохраняющего хладнокровие, не так уж сложно. Ей это уже удавалось.
По дороге в больницу Лола обнаружила, что наступило полнолуние. Когда она была комиссаром, коллеги опасались вредного воздействия полной луны. Мало того что луна управляла приливами и отливами земных морей. Она порождала волны и в сердцах людей, приливы и отливы у них в крови, расстройства психики. И опаснее всего были весенние ночи.
Хотя в больнице Святого Фелиция пульс действительно бился в ритме внутренних приливов и отливов парижан. Диего и его коллега оказывали помощь мужчине, на которого напали, когда он выходил из ночного заведения. Его правый глаз наполовину заплыл, он сплевывал зубы вместе с кровью, видимо, серьезно пострадали и ребра. И все‑таки он продолжал бранить воображаемых обидчиков, а подружка, сама еще не оправившись от потрясения, пыталась его успокоить.
Диего не выразил ни беспокойства, ни любопытства. Да и откуда им взяться в больнице Святого Фелиция? В конце концов он все же выкроил для нее минутку. Она сразу взяла быка за рога.
– Рука в холодильнике у Ингрид из морга больницы Святого Фелиция. Это уже становится навязчивым.
– Я же дал слово, что я тут ни при чем.
– Меня смущает твой дар сочинять сказки. Ты вроде идешь танцевать сальсу, а оказываешься на дежурстве.
– Очень просто, я сделал и то и другое.
– Тебя следовало бы назвать «танцующим суперменом», ты что, никогда не спишь?
– После смерти Алис я мало сплю. Собственно, у меня тут есть кушетка.
– Странное место для ночлега.
– Алис обклеила мою квартиру обоями с ангелочками и сердечками.
– Ну и что?
– Я не успел их переклеить. Глядя на них каждый день, можно сойти с ума. Невольно вспоминаешь, какая она была забавная и сколько зла я ей причинил. Поэтому я часто укрываюсь здесь.
– Ты чудесно умеешь все объяснять, мой милый мальчик.
– А вы, Лола, задавать вопросы в любое время дня и ночи. И потом, вы, кажется, вне себя, хотя вам следовало бы быть в постели. В конце концов, что происходит? И где Ингрид?
– Этого я как раз не знаю.
– Я пойду с вами! Надо ее найти.
– Хотелось бы знать, где искать.
Она смотрела на него испытующе. Взволнованный, уставший, искренний. Но всякий раз, когда внимательно рассматриваешь этого парня, у него невинный вид. В данных обстоятельствах это выглядит очень подозрительно. Она позвонила Ингрид домой, ей ответил чертов автоответчик и веселый голос подруги.