Второй прут угодил в заднее окошко, а оттуда в багажник, где, по‑видимому, вспорол чемодан с деньгами. Водитель «рейнджровера» умер на месте, оставшаяся без управления машина, продолжая движение и выбив тем самым остальной груз из кузова грузовика, перелетела через заградительные барьеры и сосны на обочине, скатилась вниз с насыпи и дальше – в поле.
– Если его шарахнуло такой железякой на совокупной скорости в двести пятьдесят километров в час, – сказал медэксперт, – я был бы удивлен, если б от него осталось хоть что‑то.
– То, что осталось, – картина неприглядная, – отозвался гвардеец.
– Дайте‑ка сначала взглянуть, – сказал эксперт, – а потом можете извлекать.
Хорхе и Фелипе завершили первоначальный осмотр места катастрофы, провели съемку и присоединились к Фалькону и медэксперту, в то время как медэксперт еще продолжал работу.
– Какого черта мы здесь делаем? – спросил Фелипе, по‑собачьи зевая во весь рот. – Это ж не убийство!
– Он русский мафиози, и при нем куча денег, – сказал Фалькон. – Все свидетельства, которые мы обнаружим, могут пригодиться в будущем обвинителям – «пальчики» на деньгах и чемодане, мобильник, записная книжка с адресами, может быть, и ноутбук отыщется…
– На заднем сиденье – кейс. Прутья его не задели, – сказал гвардеец, – а в багажнике сумка‑холодильник. Ни то ни другое мы не открывали.
– В таком случае пусть действует севильская группа из Центра расследований по делам организованной преступности, – сказал Хорхе.
– Пока что этим занимаемся мы. Но к нам направляют кого‑то там из коста‑дель‑сольского ОБОП и сыщика из ЦРОП, – сказал Фалькон. – А сейчас взглянем‑ка на деньги. По дороге я получил звонок от Эльвиры – фургон от «Prosegur» на место выслан.
Гвардеец открыл багажник. Откуда ни возьмись собралась толпа.
– Joder, – сказал один из полицейских мотоциклистов.
Деньги, оказавшиеся на виду, были в старых, перевязанных пачками купюрах по 100 и 50 евро. Некоторые из пачек от удара стальным прутом рассыпались, но наружу бумажки не вылетели.
– Давайте‑ка расступимся немного, – сказал Фалькон. – Нам пространство требуется. И убираем руки. Денег касаемся только я и эксперты. Ты, Хорхе, тащи сюда контейнеры для денег, для разных купюр – разные.
Под жадными взглядами зевак они пересчитали пачки. На дне чемодана в несколько слоев лежали купюры по 200 евро, а под ними в два слоя купюры по 500 евро. Хорхе пошел за новыми контейнерами. Фалькон подсчитал общую сумму:
– Не считая рассыпанных, здесь семь миллионов шестьсот пятьдесят тысяч евро.
– Наверно, доходы от наркоторговли, – предположил гвардеец.
– Скорее от торговли людьми, а также сутенерства, – сказал Фалькон, набирая номер комиссара Эльвиры.
Пока он докладывал обстановку, прибыл и встал, загородив крайний «ниссан‑патрол», бронированный фургон «Prosegur». Два парня в касках вытащили из задка металлический ящик. Фалькон закончил разговор. Фелипе перевязал лентой пачки, уложив их в тугие черные кубы, и пометил контейнеры белыми стикерами с наименованиями купюр. Четыре куба денег были уложены в металлический ящик и заперты на замок с двумя ключами, один из которых под расписку был отдан Фалькону.
Деньги отбыли. Напряжение ослабло.
Фалькон вытащил из багажника сумку‑холодильник, открыл. Шампанское «Крюг» и бутылки «Столичной» в подтаявших кубиках льда.
– Думаю, восемь миллионов евро стоили того, чтобы их отметить, – сказал гвардеец.