Оба специалиста были молоды, не старше тридцати пяти. Кортес производил впечатление опытного чиновника, но выпиравшие из‑под белой рубашки бицепсы и широкие плечи служили доказательством, что этот усердный компьютерщик отлично натаскан и на захват преступников. Он был русоголов и зеленоглаз, с волосами зачесанными назад и ртом, казалось, постоянно готовым ухмыльнуться. Диас тоже был компьютерщиком, а помимо этого – лингвистом со знанием русского и арабского. Ростом без малого два метра, и потому в костюме, по всей видимости, сшитом на заказ, этот темноглазый брюнет имел привычку слегка сутулиться – наверное, выработанную необходимостью наклоняться при разговорах с женой, которая была ниже его на полметра. В расследовании дел, связанных с организованной преступностью, есть одна особенность – здесь требуются не столько физическая сила и хорошее владение оружием, сколько ум и аналитические способности, почему и проводят расследование в основном не полиция и отряды специального назначения, а чиновники и высококлассные компьютерщики.
Фалькон доложил этим троим обстоятельства дела. Пока он говорил, темноволосый, с аккуратным, по ниточке, пробором Эльвира перебирал папки на столе и время от времени щупал безукоризненный узел своего синего галстука. Он был консервативен, любил порядок и всегда действовал по инструкции и с оглядкой на свое и Фалькона высшее начальство – Андреса Лобо.
– Василий Лукьянов заправлял несколькими ночными клубами, притонами проституток в Коста‑дель‑Соль и на основных подъездах к Гранаде. Торговля живым товаром, сексуальное рабство, доходы от проституции – это его главные…
– Сексуальное рабство? – переспросил Фалькон.
– В наши дни девочку можно заполучить на срок какой только пожелаешь. И делать она будет все, что угодно, – от работы по дому до секса. А когда она тебе надоест, возвращаешь ее обратно и берешь себе новую. Такса – пятнадцать тысяч евро в неделю, – пояснил Кортес. – Существуют даже специальные рынки для такой торговли. Девушки там разные – из Молдавии, Албании, даже нигерийки попадаются. Чтобы добраться в наши края, они продавались и покупались десятки раз. Средняя цена продажи колеблется вокруг трех тысяч евро в зависимости от внешних данных. Таким образом, ко времени приезда в Испанию сумма возрастает и может достигать уже тридцати тысяч, и сумму эту девушка должна отработать. И мне, и вам это кажется диким, но такие, как Василий Лукьянов, не видят тут ничего противоречащего логике.
– В его машине нашли кокаин. Это что, побочный промысел или?..
– В наркоторговлю он втянут недавно. Вернее, даже не он. Главарь его шайки провернул одну сделку с товаром из Галисии и завязал отношения с колумбийцами, чей рынок – Коста‑дель‑Соль.
– Ну и какова в этом роль Лукьянова? – спросил Эльвира.
Кортес кивком сделал знак Диасу.
– Это вопрос непростой. Сейчас мы пытаемся понять, зачем он ехал в Севилью с почти восемью миллионами евро, – отвечал Диас. – Это крайне важно. В настоящий момент русские гораздо больше зарабатывают на сутенерстве, чем на наркоторговле. А распределение ролей в иерархии занимает нас с прошлого года. Ведь когда в две тысячи пятом мы разворошили это осиное гнездо, грузинский босс всей этой русской шайки здесь, в Испании, подался в Дубай.
– В Дубай? – удивился Эльвира.
– Куда же и отправляться теперь всем преступникам‑террористам, торговцам оружием, отмывателям денег и…
– И скупщикам недвижимости, – закончил за него Кортес. – Ведь Дубай – это Коста‑дель‑Соль Среднего Востока.
– Так что же, у нас в Испании образовался вакуум? – предположил Фалькон.
– Ни в коей мере. На место босса у них заступил Леонид Ревник, присланный из Москвы.