Только смотрела на меня. Но дочка моя, Мелли, ей понравилась. Почитала ей на ночь, пока я Стейс в больницу звонил.
– А куда именно в Нью-Йорк она ехала? – спросил я.
– «Уолфорд-Тауэрс»? Что-то такое.
– Это она вам сказала?
Он виновато потупился:
– Нет. Она попросилась к компьютеру. Пока была в ванной, я проверил в браузере, куда она заходила. На сайт отеля какого-то на Парк-авеню.
– «Уолдорф-Тауэрс»? – предположил я.
Морган кивнул:
– Вроде похоже. Она оделась, нацепила это красное пальто, и я в жизни никого красивее не встречал. Повез ее на станцию. Добрались часа в четыре утра. Я дал ей денег каких-то, оставил в машине, а сам пошел добывать два билета до Гранд-Сентрал.
– Два билета? – переспросил я.
Он сконфуженно кивнул.
– Вы хотели уехать с ней.
Он опять потупился:
– Сейчас-то сам понимаю, что бред. Но я романтик. Думал, мы вместе уедем. Она все время мне улыбалась. Но когда я вернулся к машине с билетами, ее уже не было. Я видел, как подъехал поезд. Выбежал на платформу, а двери уже закрылись. Я бегу, в вагоны заглядываю, мне дурно уже, а потом я ее нашел. Сидела прямо у окна. Я постучал. А она медленно так повернулась, посмотрела на меня. До конца жизни этот взгляд не забуду.
Он помолчал, ссутулился.
– Она меня не узнала.
Он с дрожью выдохнул.
– И вскоре вас уволили? – тихо спросил я.
Он кивнул:
– Как выяснилось, что Александра пропала, меня сразу вычислили.
– Когда вам стало известно, что она умерла?
Он прикрыл глаза:
– Президент клиники меня вызвал.
– Аллан Каннингэм?
– Он самый. Сказал, что по закону мне ничего не будет, если дам подписку о неразглашении, заявлю, что действовал один, и никогда, ни за что на свете никому не расскажу…
– Морган!!!
Опять Стейс. Перепугала нас всех – мало того что голос пронзительный, так еще и совсем близко. Мы не видели ее, но по темной гравийной дороге к нам приближались тяжелые шаги.
– Морган! Они что, еще не уехали?
– Лучше сматывайтесь, – прошипел Морган.
Я оглянуться не успел, как он вырвал у меня из рук бумажку и помчался назад по дороге.
Я кинулся за ним:
– Записка – мы бы хотели оставить…
Но он улепетывал с отменным проворством. Я едва за ним поспевал.
На гребне холма возникла Стейс. Я застыл. Дробовиком она не размахивала – что ужаснее, она размахивала детьми. На руках у нее лежал полуголый младенец, а за руку, посасывая палец, держалась девчонка в ночнушке.
– Они уезжают, – сказал Морган. – Не поняли, как до шоссе добраться.
Он обнял ее за плечи, что-то еще сказал и повел семейство в дом, на ходу запихивая бумажку в задний карман.
Вот черт. Я хотел забрать записку, сравнить почерк с тем, что на конверте с обезьяной.
Деволли скрылись, но я слышал, как они шуршат листвой.