- О чем это ты? - спросил Аким.
- Мы лишнего свекра убили и расчленили, - улыбнулась я. - Всю ночь мучились, жилистый очень.
Учитель разинул рот, потом выдавил:
- Где Филя?
- Мешок с расчлененкой повез, хочет в реке утопить. - Я завершила фразу и вышла в коридор.
Вы не поверите, но Аким Николаевич молчал, дядьку удалось заткнуть.
Где-то около десяти утра мне посчастливилось наконец-то остаться дома одной. Сначала, безостановочно жалуясь на тяжелую жизнь, умелась Парфенова.
Вам ни за что не догадаться, где служит Лерка. Она психолог в консультации "Семья и брак". Представляете теперь, какие советы по налаживанию супружеской жизни дает эта дама?
Филя и Аким ушли в неизвестном направлении, а Томуська понеслась в магазин "Марквет", чтобы приобрести для новорожденных щенят специальную смесь. У несчастной Дюшки не хватит молока на такую ораву вечно голодных детей. Я заварила чашечку восхитительного цейлонского чая и уставилась в окно, задавая себе извечные русские вопросы: что делать и кто виноват?
Примерно через полчаса напряженных раздумий я пришла к выводу, что вора следует искать среди близких знакомых Лены. Ну посудите сами. Когда мы с Никиткой поднимались в мастерскую, Леночка закрыла за нами дверь. Впрочем, ее могли открыть отмычкой, но я слышала, как с шумом задвинулась щеколда. А когда мы вернулись назад, дверь была приоткрыта. Ну да это и понятно. Замки у Федуловых не захлопываются, это очень дорогие изделия фирмы "Аблоу", запирающиеся только при помощи особых, "сейфовых" ключей...
Очевидно, убийца был слишком взволнован, чтобы искать связку, и убежал. И о чем это говорит? Только об одном. Несчастная Леночка великолепно знала того, кто хотел войти в квартиру, и еще, она совершенно не боялась этого человека, провела его к себе в спальню...
Схватив телефонную книжку, я стала названивать Марье Михайловне, но слышала лишь долгие гудки... В квартире явно никого не было. Делать нечего, поеду так, вряд ли бабушка Никиты ушла далеко...
В метро было ужасно душно, и, выйдя в "Кузьминках", я с наслаждением вдохнула холодный, терпкий осенний воздух. Первое ноября радовало москвичей солнечной погодой, только тепла от этого светила уже долго не дождаться, наше полушарие медленно поворачивается к зиме.
Позвонив в квартиру, я села на подоконник и вытащила из сумки газету "Мегаполис". Посижу, подожду. Минуты текли и текли, мне стало холодно, но Марья Михайловна все не появлялась. Потом распахнулась дверь соседей, вышла молоденькая вертлявая девица в обтягивающих кожаных штанах и крошечной куртенке с искусственным мехом. В связи со всяческими взрывами и терактами москвичи стали тотально подозрительными. Лет десять назад подобная девица не обратила бы на меня никакого внимания, но сейчас она нахмурилась и, запихнув жвачку за щеку, грозно поинтересовалась:
- Чего сидишь? Иди на улицу, тут не парк.
- Марью Михайловну жду, - мирно ответила я. - Вот пришла, а ее нет, куда она могла подеваться!
Девчонка подобрела и, запирая свою дверь, сообщила:
- Так она в больнице, забрали ее по "Скорой", вчера рано утром.
- Как же это? - растерялась я. - Почему? Девица пожала костлявыми плечиками:
- Ничего не знаю. Марья Михайловна утром, часов в девять, позвонила и попросила мою маму газеты из почтового ящика забирать. Сказала, что ее врачи увозят, а куда, почему-то не сообщила. Не ждите, она не придет...
Я вышла во двор. Так, задача усложняется. Марья Михайловна была единственным человеком, который мог рассказать о друзьях Лены. И что теперь делать? Обзванивать все бесчисленные столичные клиники? Жизни не хватит на это мероприятие, к тому же мне неизвестна фамилия старушки, Лена была Федулова по мужу.