Жену Миша обожал, мальчишку искренне считал своим сыном.
В шестнадцать лет, получая паспорт, Олег сменил фамилию на Куприн, а отчество на Михайлович. Вообще-то делать подобное было не совсем законно, но начальник паспортного стола давно искал непьющего человека, который бы сделал ремонт в его квартире. Миша за десять дней превратил "двушку" в пасхальное яичко, взял за труды.., тридцать рублей. Благодарный милиционер выдал Олегу паспорт!
- И ты больше не встречал Акима? - спросила я.
- Нет, - покачал головой Олег. - Никогда, честно говоря, я думал, папенька давно покойник.
- Откуда же он взялся? Муж вздохнул:
- До 1990 года он жил в Москве, в той квартире, что получил при разводе, вместе с Филей. Жениться он не собирался.
Но потом в Москве начался чуть ли не голод. Длинные очереди змеились за всем: от молока до гвоздей. Цены росли, зарплата стояла на месте... Аким перепугался и с дури женился на Анфисе, сельской жительнице, обладательнице дома и участка в двадцать соток.
- Так он теперь где живет?
- В ста километрах от столицы, в деревне Воропаево, - ответил Олег. - Преподает там в школе, хотя давным-давно вышел на пенсию.
- А за каким чертом он нам на голову свалился, у него же есть квартира в Москве, - злилась я. Олег закурил.
- Ну жилплощадь он еще в девяностом продал, когда решил поближе к земле устроиться, боялся с голоду в городе помереть... А приехали они по важному поводу. Филя собрался защитить диссертацию.
- Господи, да по какой науке?
- Филя - ветеринар, - пояснил Олег, - работает на селе, коровы, козы, поросята, те же собаки... В Ветеринарную академию приехал.
- А зачем папеньку прихватил? Муж развел руками.
- Я так понимаю, что Аким его окончательно под себя подмял...
- Но почему к нам?
- У них никого в столице нет, гостиницы дороги. Кстати, они сегодня весь день мой адрес искали, - ответил муж. - Еле-еле добрались.
- И надолго?
Супруг тяжело вздохнул:
- Не знаю. Завтра Филя поедет в академию, и вечером услышим об их планах.
- Черт знает что, - прошипела я, - только свекра с деверем мне не хватало, или с шурином, я никогда не знала, как точно называется брат мужа. Хорош отец, который даже адреса любимого сына не знает! Почему мы должны их тут терпеть?
- А что делать? - пробормотал Олег, вытягиваясь на одеяле. - Выгнать вон? Как-то совесть не позволяет!
Я встала, приоткрыла окно, вдохнула прохладный, сырой ночной воздух и сказала:
- Только имей в виду, я не буду пресмыкаться перед этими субъектами... Супруг молчал.
- И хамство терпеть тоже не стану! Олег не издавал ни звука. Я повернулась и увидела, что муж крепко спит поверх одеяла, забыв снять брюки и свитер. Неожиданно мне стало жаль его, злость испарилась. Я аккуратно стянула с Олега штаны, но, попробовав вытащить из-под стокилограммового тела одеяло, потерпела неудачу. Накрыла его пледом, захлопнула окно, выключила свет и улеглась на свою половину кровати. В конце концов родителей не выбирают.
- Вилка, - прошептала Тома, тихонько приоткрывая дверь, - ты спишь?
- Еще нет, - тоже шепотом ответила я.
- К телефону подойдешь?
- Кто это? - удивилась я, влезая в халат.
- Какая-то Марья Михайловна, - пожала плечами Тома.
Я схватила трубку:
- Слушаю.
- Бога ради, Виолочка, извините за столь поздний звонок, - прозвучал голос бабушки Никиты Федулова, - вы, наверное, уже легли...
- Нет, нет, - поспешила я возразить.