Аська выздоровела, вышла из больницы и развелась с Сергеем. Тот не стал чинить препятствий и без звука отдал ей Ляльку. Несколько недель тому назад Аська и Андрей опять поженились, но как идет их вторая семейная жизнь, я не знаю. Бабкина усиленно зазывает меня в гости, а я постоянно придумываю причины, чтобы не наносить ей визита. Честно говоря, мне совсем не хочется видеть ту, которую я считала своей самой давней подругой.
Ленинид закончил ремонт, Маринка и баба Клава переехали к себе. Ваняшка получил в подарок железную дорогу. Он стал считать нас родственниками и часто прибегает покушать. Правда, совсем ругаться он не перестал, но мы не оставляем надежды искоренить эту привычку.
Позавчера мы с Олегом поехали в Репнево и узнали о смерти Полины. Мне жаль несчастную, но смерть принесла ей избавление от мучений.
- Тебе не кажется странным платить деньги за чужую бабушку? - спросила я у мужа, когда мы ехали назад.
Куприн тяжело вздохнул:
- Эта бедная никому не нужная старуха Степанида Петровна так боится снова оказаться в муниципальном отделении... Две тысячи - не такая уж страшная сумма, впрочем, ты напишешь новый роман и получишь гонорар, пусть уж бабка последние деньки проведет в нормальных условиях.
Я молча смотрела в окно, Олег повернул направо, притормозил у светофора и сказал:
- Знаешь, какая простая мысль пришла мне в голову? Не надо стараться помочь сразу всему человечеству, достаточно просто посмотреть вокруг и увидеть того, кому плохо. Если каждый из нас пригреет брошенную собаку, утешит обиженного ребенка или поможет одинокому старику, в мире не останется несчастных. Не нужно бросаться спасать голодающих шахтеров Британии, нет, помоги своему ближайшему соседу по подъезду, и на земле будет меньше зла. Разве не так?
Я, ничего не сказав, кивнула.
Что-то моего муженька потянуло на патетические высказывания. Хотя, он прав, следует быть добрее друг к другу...
Я не успела додумать интересную мысль. Из-под ног вырвался сноп искр, раздался громкий звук "бам", и на секунду я словно ослепла и оглохла. Через пару мгновений глаза открылись, и я увидела на тротуаре остатки петарды. В окне второго этажа, в том, которое расположено на лестнице у мусоропровода, мелькнуло чье-то лицо, и раздалось довольное хихиканье. Олег понесся в подъезд, я за ним. Муж оказался намного проворнее. Когда я поднялась по ступенькам, он уже добежал до цели и держал за ухо ревущего Ваньку...
- Дядя Олег, - плакал безобразник, - я не разглядел, что это вы, думал, кто другой. Ой, не надо!
- Очень даже надо, - свирепым голосом ответил Куприн, - за такое следует примерно наказать. А если бы петарда упала нам прямо на голову?
- Так не попала же, - ныл Ваняша, пытаясь выкрутиться из железной хватки майора.
- Отпусти его, - попросила я.
- Ни за что. Вот выдеру, и пускай идет.
- Он больше не будет.
- Вот и хорошо, получит свое и поостережется в следующий раз безобразничать.
- Ты же только говорил, что нам следует быть добрее друг к другу!
Олег, левой рукой держа Ваньку, правой начал расстегивать брючный ремень.
- Ну не до такой же степени проявлять христианское милосердие, - сказал муж, потом глянул на зареванного безобразника и шлепнул его ладонью по попке, обтянутой грязными джинсами.
Ваня заорал так, словно у Олега были не пальцы, а иглы.
- Ладно тебе, - пробурчал Куприн, отпуская "преступника", - смотри, больше так не делай.
- Ага, - всхлипнул Ванька, - ни в жисть не буду.
- Пошли, - сказал мне Олег, - эх, сигарет забыл купить.