Рауф оглядел мигом весь отряд с растерянным видом, пытаясь найти моральную поддержку и уверенность в лице кого нибудь из наемников, но по настоящему спокоен и сосредоточен был лишь командир храмовник. Брун все сильнее сжимая свой меч в руках, начинал издавать боевой клич, который был скорее слышен со стороны как рев раненного медведя.
– Где дайвудец?! – дрожащим голосом спросил один из рекрутов Аллена.
– Грязный предатель! – агрессивно выкрикнул Рауф, сам того не замечая теряя контроль над собой. Вперемешку чувствуя дикий страх перед смертью и необузданную злобу. Дыхание его учащалось, зубы скалились. Руки дрожали, но несмотря на это он только сильнее, до самой боли в руках сжимал свой топор и щит. Такое он чувствовал впервые. Чувство было неконтролируемое, и желание выжить любой ценой, заставляло его громко кричать звериным ревом, лишь которым он мог на мгновенье забыть о чудовищном страхе, сковавшем его тело.
– Вперед! – закричал командир Аллен и отряд ринулся на врага. Воины обоюдно словно скала встречающая морскую волну в шторм встретили друг друга. Командир мощным ударом щита сбил с ног кинувшегося на него врага, и молниеносно вонзил меч ему в лицо. Совсем не похожи были враги на обычных язычником, прекрасно экипированные, кто мечом, кто булавой, лица их прикрывали тряпочные черного цвета маски, прекрасно сделанные латные щитки, сверху закрывали на удивление хорошего качества кожаные доспехи. Из за обильного ливня видимость сводилась к минимуму, движение из за грязи было затруднено, но пути назад уже не было, выжить любой ценой было главным. Еретик яростно бил булавой по щиту Рауфа, свою левую руку под гнетом ударов он уже не чувствовал, из за щита не глядя, в отчаянии с диким криком вонзил свой топор врагу в шею. Тот безжизненно упал, новоиспеченный воин вынул топор из мертвого тела, не останавливаясь принялся бить по нему оружием снова и снова. Осберт дрожащими руками выпускал стрелы одну за другой, не волнуясь о том ранил он кого нибудь или же выстрелил мимо.
– Не разбивайте строй! – прокричал Брун, парируя попутно удар бойца еретиков.
Храмовник Аллен, сокрушал своими ударами врагов, плавными и в то же время смертельными движениями будто танцуя, лицо его было полностью в крови, щит командира лежал рядом с ним расколотый надвое. Внезапный удар сбил Рауфа с ног, в голове раздался шум, в глазах потемнело. Несмотря на это, на ощупь он схватил выпавший с его руки от удара топор в то же время прикрыв свое тело щитом, по которому что то наносили ужасной силы удары. Открывшийся на мгновение, он увидел как командир вонзает свой меч в живот врага и проворачивая его внутри, выпускает наружу внутренности. Неподалеку виднелась группа вооруженных людей наблюдающих за происходящим, словно ожидая чего то. Половину отряда Аллена лежала на земле, кто то обездвижено, кто то в суматохе безумным криком просил о помощи, почва под ногами воинов была обагрена кровью.
Аллен едва контролируя свое дыхание, отбежал на место где на дрожащих ногах стоял Осберт, командир взял за волосы обездвиженного от ужаса юношу и прокричал:
– Немедленно возвращайся в город и доложи главе о том что ты тут здесь увидел.
Осберт усердно пытающийся связать слова ответил:
– Я не знаю… я не знаю дороги назад… я не знаю куда идти!
– Я отведу его, если вы прикроете нас. – вмешался старый проводник стоявший позади всех.
На это храмовник сорвал с себя серебряную цепь и отдал юноше, кивнул, и вернулся в гущу сражения. Проводник схватил Осберта за воротник и толкнул вперед дабы тот наконец то вышел из онемения. Вскоре благодаря надежному прикрытию своих братьев по оружию, под покровом ливня, двое скрылись меж деревьев.
Наблюдающая со стороны за происходящем группа вооруженных еретиков, по сигналу главного из них, обнажили свои мечи и побежали в сторону обороняющихся. Прихрамывающий на одну ногу, командир Аллен приказал всем выжившим отступать назад на территорию лагеря врагов. С последними силами, отбивая вражеские атаки под руководством храмовника, выжившие отступили на центральную площадь деревни язычников. Заняв центр, десяток выживших наемников оказался полностью окружен. Один из врагов не торопясь подошел ближе к Аллену, судя по его доспехам которые незначительно отличались от других, он был здесь лидером. Рауф едва стоял на ногах, усталость полностью обездвиживала его тело, потратив все силы в своем первом сражении, без доли эмоций он приготовился к смерти. Лидер еретиков одним плавным движением снял с себя кожаную маску, лицо его было покрыто рисунками, волосы коротко остриженные темного цвета, а телосложение несмотря на его юношеское лицо было крепким, воинственным.
– Видимо… – заговорил еретик, разведя руками в стороны. – Ваш бог не защитил ваши жизни в этом бою, или же пытался, но мой бог оказался сильнее.
Выжившие продолжали держать оборонительную стойку, готовясь биться до конца, ведь враги в любой момент могли ударить и на этот раз шансов отряду вовсе не оставят.
Молодое лицо главы язычником резко расплылось в улыбке:
– Давайте остановим кровопролитие, несмотря на то что ваш Единый хочет на сегодня вашей смерти, мой говорит мне, что он хочет чтобы вы жили в добром здравии. Сложите оружия, и сдайтесь нам, и вскоре вы вернетесь к семьям!
Лица обреченных мгновенно поменялись, такого предложения они уж точно не ожидали. Рауф сразу вспомнил о своем доме и сестрах, что смысла умирать здесь ему нет и возможность вернутся к ним стояла превыше всего. Однако бросать свой топор в знак сдачи первый из всех он не спешил. Один из рекрутов командира Аллена, вышел вперед и бросил свой меч к ногам вождя, который продолжал улыбаться поглаживая свои темные, длинные волосы заплетенные беспорядочно в косы, и демонстративно поклонился рекруту. Следом за ним еще двоя положили свои мечи на землю. Аллен продолжал сжимать в руке свой меч острием глядевшим в сторону врага.
– Я слишком стар для таких вещей. – произнес злобно оскалившись Брун. – Уж лучше я умру за Единого! Чем предам его и уйду в вечное изгнание!
Ветеран бросился на главаря еретиков, едва приблизившись к нему, мгновенно был поражен вонзившимся в его тело копьем одного из язычников. Издав негромкий крик, тело старика бездыханно упало в грязь. Вождь продолжал улыбаться, и по королевскому этикету поклонился мертвому телу ветерана. Оставшиеся сдались, следом за ними пошел вперед и Рауф, затем обернулся, и наблюдая за единственным не сломленным командиром Алленом сказал:
– Командир, не зачем умирать зря, сдайтесь ему. – не успел он произнести эти слова, как вождь по дружески обнял Рауфа перебил его:
– А вот что касается храмовника, мой бог промолчал, значит у него планы на этого Защитника веры… Взять его!
Сразу же после этого вражеский меч вонзился в ногу Аллена, от чего тот громко закричал. Толпа еретиком выбила из рук его оружие, жестоко избив связали обессиленного командира, и поволокли его в одну из хижин. Рауф был шокирован этим, и чувство вины было видно на его лице.
– Остальных посадите в клетки, и морите их голодом. – сказал вожак своим подручным и помахавший рукой пленникам скрылся из виду. Выживших сразу же связали и повели в сторону деревянных клеток, в которых уже находились люди.
* * *
Скользя по грязи, в спешке Осберт бежал среди гущи деревьев, сзади волочился старый проводник, подсказывая юноше правильное направление пути. Придавало сил измотанному парню лишь мысль что сражение уже позади, а преследования не было видно. Ливень постепенно прекращался, медленно но верно приближались сумерки. В предстоящую темноту полагаться оставалось на знание леса проводником. Пробежав еще какое то расстояние, Осберт остановился, ноги затекли а дыхание не удавалось восстановить.