А собственные страдания – благодатный материал, в наряде из которого можно красоваться на приемах и тусовках. Мол де, смотрите, какая я особенная, мне мужик изменяет, а я смеюсь над этим. Ведь именно поэтому она на каждом углу рассказывала выдуманную ею же самой историю про меня и Ольгу.
Мне нужно было урвать хотя бы несколько минут наедине с Татьяной, чтобы рассказать ей про сделанные вчера ночью фотографии. Но, как назло, около нас все время кто-то был – или Лиля, или Ирочка с Мазаевым. Я ведь и потащил ее с собой к Лисицыну в надежде успеть перемолвиться хотя бы парой слов, но сначала мы все вместе искали Сережу, потом втроем шли к нему в номер, а на обратном пути, не успел я и рта раскрыть, нас перехватила какая-то Риткина приятельница, имени которой я не помнил, но в лицо знал и сдуру улыбнулся ей в коридоре. Приятельница села с нами в лифт и сломала весь мой план.
Я еще раз придирчиво оглядел гостиничный холл и толпу за окном. Нет, никакая служба безопасности здесь не справится. С самого начала все было сделано неправильно, нельзя было вообще подпускать людей к гостинице. Но при любом другом раскладе из мероприятия невозможно было бы извлечь выгоду. Люди хотят видеть своего кумира живым, с близкого расстояния, а не промелькнувшим мимо в машине с бронированными стеклами. Поэтому заставить народ собраться и долгое время ждать можно было только в том месте, где Юшкевич наверняка выйдет из машины и пойдет пешком. Таких мест было всего два: аэропорт и гостиница. Но в аэропорт курортники, да и местные жители, не потащатся по такой жаре.
Все это хорошо, но Сауле Ибрайбекова меня сильно беспокоила. В момент наибольшего ажиотажа вокруг Юшкевича в гостиницу может войти кто угодно и выйти незамеченным. Я уж не говорю про снайперский выстрел. Сауле женщина хоть и незаурядная, но все равно женщина, и ей понадобится немало выдержки, чтобы не выйти на балкон, когда толпа восторженно заревет при виде своего секс-символа. Конечно, я просил Сережу предупредить ее, но опыт общения с женщинами показывает, что предупреждения мужчин и даваемые ими советы они ценят примерно так же высоко, как косметические рецепты времен первой мировой войны.
Делая вид, что мы бесцельно слоняемся в ожидании события, я потащил нашу развеселую компанию вокруг гостиницы, чтобы еще раз осмотреть все подходы и возможные пути бегства. Подходов оказалось много, путей отхода – еще больше. И ребята из службы безопасности доверия у меня не вызывали. Я знал, что Борис Рудин всегда выбирал приближенных по принципу личной преданности, а не по профессиональным качествам, и подозревал, что службу безопасности он скомплектовал из людей, безусловно преданных ему лично, но не особо грамотных в вопросах охраны.
Оглядывая тропический сад, густо заросший какими-то диковинными кустами, я невольно перехватил взгляд Юрия Сергеевича, который смотрел на буйную экзотическую растительность с видом отнюдь не любителя природы. На лице его застыла усмешка, в которой ясно читались те же мысли, что бродили сейчас у меня в голове. Интересно, этот социолог в охране что-то смыслит или просто так ухмыляется?
– Как вам нравится этот сад? – спросил я как можно безразличнее.
– Совсем не нравится, Слава, совсем не нравится, – ответил он, не задумываясь ни секунды, словно прекрасно понимал, что я спрашиваю его не о красотах, а о таящейся в саду опасности. – Насколько я понял, вы чего-то опасаетесь?
– Ну, вы же телевизор смотрите, газеты читаете, да и Ирочка вам наверняка рассказала о том, что здесь произошло. Убиты две кинозвезды, и у меня есть все основания полагать, что вот-вот погибнет третья, Сауле Ибрайбекова.
– Да что вы? Сама Ибрайбекова? Ей грозит опасность?
– Полагаю, да. Вот я и пытаюсь понять, с какой стороны может исходить угроза, чтобы по возможности ее предотвратить.