Очень вам благодарен, мисс Рассел. Пока оставим все, как есть. Вполне возможно, что мистер Экройд отдал деньги сам.
Экономка сухо попрощалась, и мы ушли. Я ушел с Пуаро.
— Интересно, — сказал я, нарушая молчание, — какие бумаги могла тронуть девушка, из-за которых так рассердился Экройд? Не может ли здесь быть какой-нибудь нити к разгадке тайны?
— Секретарь сказал, что на столе не было документов особой важности, — спокойно ответил Пуаро.
— Да, но… — я замялся.
— Вас поражает и кажется странным, что Экройд мог впасть в ярость из-за такой мелочи?
— Да, конечно.
— Но была ли это мелочь?
— Конечно, — ответил я, — мы не знаем, что это были за бумаги. Но если Реймонд сказал…
— Оставим пока мистера Реймонда в покое. Что вы думаете об этой девушке?
— О какой девушке? О служанке?
— Да, о служанке. Об Урсуле Борн.
— Она, кажется, славная девушка, — сказал я неуверенно.
Пуаро повторил мои слова, но я сделал легкое ударение на последнем слове, а он его сделал на втором.
— Она, кажется, славная девушка… да.
Потом, с минуту помолчав, он вынул что-то из кармана и дал мне.
— Посмотрите, друг мой, я вам что-то покажу. Взгляните сюда.
Он дал мне тот самый список, который утром был составлен инспектором и передан Пуаро. Следя за указательным пальцем, я увидел маленький крестик, поставленный карандашом против имени Урсулы Борн.
— Не думаете ли вы…
— Доктор Шеппард, я осмеливаюсь думать все. Может быть, Экройда убила Урсула Борн, но, признаюсь, я не вижу для этого никаких мотивов с ее стороны. А вы их видите?
Он посмотрел на меня тяжелым взглядом, таким тяжелым, что мне стало не по себе.
— Вы их видите? — повторил он.
— Никаких мотивов абсолютно, — сказал я твердо.
Взгляд его смягчился. Он нахмурился.
— Поскольку шантажист был мужчина, — бормотал он невнятно и тихо сам себе, — из этого следует, что шантажист не она. Тогда…
Я кашлянул.
— Поскольку… — начал я с сомнением.
— Что? — он стал описывать возле меня круги. — Что вы хотите сказать?
— Ничего, ничего. Только то, что, говоря прямо, миссис Феррарс в своем письме упомянула личность, человека. Она не подчеркивала, что это был мужчина. Но мы с Экройдом допустили, что это был именно мужчина.
Казалось, Пуаро меня не слышал. Он снова бормотал сам себе.
— Но тогда после всего вполне возможно что… да, конечно, вполне возможно… но тогда… А! Я должен привести в порядок свои мысли. Метод, порядок — они нужны мне сейчас, как никогда. Все должно сходиться, иначе я на ложном пути.
Он внезапно замолчал и снова забегал вокруг меня.
— Где находится Марби?
— По ту сторону Кранчестера.
— Далеко?
— О! Вероятно, милях в четырнадцати.
— Не смогли бы вы туда съездить? Скажем, завтра?
— Завтра? Позвольте… завтра воскресенье. Да, я мог бы это сделать. Что вы хотите, чтобы я там сделал?
— Повидать эту миссис Фоллиот. Узнайте все, что можно, об Урсуле Борн.
— Хорошо. Но… мне не очень нравится эта работа.
— Сейчас не время создавать трудности. От этого может зависеть человеческая жизнь.
— Бедный Ральф, — сказал я со вздохом. — Но вы сами верите в то, что он невиновен?
Пуаро посмотрел на меня очень серьезно.