На этот раз насмешка была заметнее, но Блант развивал свою мысль дальше.
— Помните историю, как тот парень продал свою душу дьяволу? Чтобы снова стать молодым? Об этом есть даже опера.
— Вы имеете в виду «Фауста»?
— Да, да! Именно этого парня! Удивительная история. Многие пошли бы на это, если было бы можно.
— Послушать, как вы говорите, можно подумать, что вы скрипите суставами, — крикнула Флора, не то сердясь, не то забавляясь.
Блант замолчал. Он отвел взгляд от Флоры и сообщил стволу стоящего рядом дерева, что ему пора возвращаться в Африку.
— Вы уезжаете в новую экспедицию стрелять зверей?
— Пожалуй. Вы же знаете, это мое обычное занятие. Отстреливать животных, я имею в виду.
— Это вы убили то животное, голова которого висит в холле на стене, не так ли?
Блант молча кивнул. Потом, краснея, вдруг выпалил:
— Интересовались когда-нибудь красивыми шкурами? Если да, я мог бы добыть их для вас.
— О! Пожалуйста, — воскликнула Флора. — В самом деле? Вы не забудете?
— Не забуду, — ответил Гектор Блант. И добавил во внезапном порыве разговорчивости:
— Пора ехать! Я не гожусь для такой жизни. Не те манеры. Я человек грубый и неинтересный для общества. Нет, пора уезжать.
— Но вы ведь уезжаете не тотчас? — воскликнула Флора, — Нет… не сейчас, когда на нас свалилось столько горя. О! Пожалуйста. Если вы уедете…
Она немного отвернулась.
— Вы хотите, чтобы я остался? — спросил Блант.
Он сказал это преднамеренно, но совершенно спокойно.
— Все мы…
— Я имею в виду только вас лично, — сказал Блант прямо.
Флора медленно повернулась к нему снова и встретила его взгляд.
— Я хочу, чтобы вы остались, — сказала она, — если… если это не все равно.
— Это не все равно, — подтвердил Блант.
Наступило молчание. Они сели на каменную скамью у бассейна и, казалось, не знали, о чем говорить.
— Прекрасное утро, — наконец, проговорила Флора. — Вы знаете, я не могу не чувствовать себя счастливой, несмотря… Несмотря на все! Наверное, это ужасно?
— Вполне естественно, — сказал Блант. — Вы водь никогда раньше не видели своего дядю до того, как приехали сюда два года назад, не так ли? Поэтому вы и не можете горевать слишком долго. Сейчас важнее всего, чтобы не было никакого вздора вокруг этой истории.
— Вы способны утешить, — сказала Флора. — Вы так просто смотрите на вещи.
— Как правило, все очень просто, — ответил охотник.
— Не всегда, — ответила Флора.
Она произнесла это тихим голосом, и я видел, как Блант повернулся и посмотрел на нее, явно прогнав от себя миражи далеких африканских берегов. Перемену в ее тоне он, очевидно, понял по-своему, потому что, помолчав с минуту, он вдруг заговорил в весьма неожиданной манере.
— Послушайте, — сказал он, — вы же знаете, что нельзя так мучить себя. Я говорю об этом молодом человеке. Инспектор — осел! Каждому ясно, что он не мог этого сделать. Полнейший абсурд. Это был посторонний человек. Взломщик. Это единственно возможное объяснение.
Флора посмотрела на него.
— Вы действительно так думаете?
— А вы — нет?
— Я… о да, конечно.
И снова молчание.
— Я скажу вам, почему я чувствовала себя сегодня такой счастливой, — вновь заговорила Флора. — Вы можете счесть меня бессердечной, но я все же скажу.