Паркер подошел к двери, через которую мы вошли из холла, и закрыл ее.
— Думаю, теперь все будет хорошо, сэр. Бильярдная находится в другом конце дома, в том же конце кухонные помещения и спальни дам.
Я кивнул. Потом еще раз очень сильно постучал в дверь, и, наклонившись, громко крикнул в замочную скважину:
— Экройд, Экройд! Это Шеппард. Впустите меня.
В ответ — прежняя тишина. Ни признака жизни изнутри замкнутой комнаты. Мы с Паркером переглянулись.
— Послушайте, Паркер, я намерен взломать дверь. Или лучше сделаем это вместе. Ответственность беру на себя.
— Если вы на этом настаиваете, сэр, — ответил Паркер довольно неуверенно.
— Настаиваю. Я серьезно встревожен.
Я осмотрелся и поднял тяжелое дубовое кресло. Мы взялись за него с двух сторон и приступили к двери. Раз… другой… третий раз ударили по замку. После третьего удара он сломался, и мы нерешительно вошли в комнату.
Экройд по-прежнему сидел в кресле перед камином. Голова его свесилась набок, а ниже воротника отчетливо блестел торчащий из пиджака кусок крученного металла.
Мы с Паркером подошли к откинувшейся фигуре. Паркер коротко присвистнул.
— Убит сзади, — пробормотал он, — …жасно!
Он вытер платком свой влажный лоб и робко протянул руку к рукоятке кинжала.
— Не прикасайтесь, — сказал я резко, — идите и сейчас же позвоните в полицию, сообщите им, что произошло. Потом скажите мистеру Реймонду и майору Бланту.
— Хорошо, сэр.
Паркер поспешно ушел, продолжая вытирать вспотевший лоб.
Я проделал то немногое, что было нужно. Я был очень осторожен, чтобы не изменить положения тела и не коснуться рукоятки кинжала. Ничего нельзя было передвигать. Было ясно, что после наступления смерти прошло совсем немного времени.
Потом за дверью послышался охваченный ужасом и вместе с тем недоверчивый голос молодого Реймонда.
— Что вы говорите? О! Не может быть! Где доктор?
Он вошел стремительно, но у самой двери замер, лицо его было очень бледным. Твердая рука отстранила его, и в комнату вошел Гектор Блант.
— Боже мой! — промолвил Реймонд из-за его спины. — Значит, это правда.
Блант подошел прямо к креслу и склонился над трупом. Подумав, что он, как и Паркер, хотел дотронуться до рукоятки кинжала, я отстранил его рукой.
— Ничего нельзя трогать, объяснил я. — Полиция должна осмотреть все в таком виде, как сейчас.
Блант понимающе кивнул. Его лицо было невыразительным, как всегда, но мне показалось, что под бесстрастной маской проступили признаки волнения. Теперь Джоффри Реймонд подошел к нам и смотрел на труп из-за плеча Бланта.
— Это ужасно, — сказал он тихо.
Он обрел свое прежнее спокойствие, но когда снял пенсне и привычно протирал его стекла, я видел, как дрожали его руки.
— Думаю, это ограбление, — сказал он. — Как убийца мог сюда проникнуть? Через окно? Что-нибудь взято?
Он подошел к письменному столу.
— Вы думаете, это ограбление со взломом? — спросил я медленно.
— А что же еще? Вопрос о самоубийстве, я полагаю, отпадает?
— Таким способом убить себя невозможно, — сказал я уверенно. — Это явное убийство. Но по каким мотивам?
— У Роджера никогда не было врагов, — сказал спокойно Блант. — Должно быть, взломщики. Но зачем они приходили? Ничего, кажется, не тронуто.
Он оглядел комнату. Реймонд все еще раскладывал бумаги на письменном столе.
— Кажется, все на месте, ящики стола не тронуты, — заявил он наконец.