– Добряшка)
– Ага. Люблю добрых и щедрых. Женщине надо дать то, что она хочет, иначе она возьмет сама.
– Посмотрю, как он с Юфем будет общаться)
– Посмотри.
– А ты почему нас всегда раньше знакомишь со своими парнями?
– Не знаю, они никогда не ходят.
– А-а-а! А ты зовешь?
– Да. Зову. А профессор всегда недоволен?
– Да нет, первый раз так бурно.
– Страсть) Старость приходит.
– Ржака.
– Мой предыдущий парень тебя не целовал?
– Пытался, но я увернулась.
– Зря))
– Не могу, сижу, угораю от твоих комментов.
– Ну, захочешь еще приходи.
– Я уже хочу.
– Класс)
– (Вишенка) (Бутылка шампанского) Вы грибы-то собрали и где?
– Лес какой-то.
– А сколько собрали?
– Он мне букет цветов собрал. Ромашки. Ведро грибов.
– Ого, какая романтика! Ничего себе!
– Мммммм, да. В следующий раз пойдем – он и тебе сорвет. Джентльмен. (Поцелуй) (Поцелуй)
– Прикинь, сидим мама подошла спрашивает: Сет мужчина или парень? Я говорю: не знаю. Она: мужчина. Ребенок есть – значит, мужчина. Я говорю: а если 40? Она: 40 и детей нет – это придурок. Ржака.
– А как со стороны он ко мне?
Скромненько, но со вкусом он к тебе.
– Думаешь, нравлюсь ему?
– Не знаю.
– Короче, погуляли.
– Ага, весело было.
– Сейчас фотки на комп сохраню.
– Зачем? Удали ересь.
– Ну, я приличные тока.
– А такие есть?
– А что мама твоя сказала про фотки?
– Я сказала: этот порнографический позор покажу, когда муж свалит куда-нибудь. Мама еще не видела. Сет мне писал недавно: как муж, живая еще? Да я скромная – пишу, – Такое редко, но он всегда ревнивый, но такое первый раз. Не буду же я писать: ты классный парень.
– Да я ему фотки кинула, говорю: сам напиши ей)
– Послушный. Обожаю таких мужчин: сказали, пиши – пишет. Пишет Сет: весело же вроде гуляли. Я пишу: да, супер, но мужья такого не поймут.
– Хи-хи-хи.
– Он так медленно пишет – обдумывает, наверно, каждую букву – мужики такие смешные, замороченные всегда.
– Он – да, медленно.
– Пойдет.
– Хихих, че еще пишет?
– Пока ничего, надо же подумать. Все взвесить.
– А еще прикол: Никс Иоанн заревновал к нему. Он мне говорит: что, блин, ко мне все ревнуют твоих подруг?
– А к ней он не лез целоваться?
– Нет. Иоанн сказал Никс, что она будто попой виляла перед ним)
– Понятно. Ну, тогда он вызывает ревность из-за того, что смотрят: вроде все замечает. Мужчины таких мужчин не любят – тех, что к женщинам внимательны. Сами не понимают – считают: это баба и ревнуют – ну, я так считаю.
– Как тебе губы у Сета? Приятные, да?) Мне нравятся.
– Ну да, нормальные. В самый раз.
Вскоре между профессором и Одри установились такие отношения, которые могут быть только между любовниками, безумно и открыто влюбленными друг в друга. Муж и жена обычно стыдятся таких слов и действий.
– Сними трусики сама, и я войду.
– Зачем сама?
– Так… сексуальнее. Так я быстрее пойму, что ты хочешь меня. И даже если не хочешь – я сделаю все, чтобы эта мысль пришла в твою красивую голову. Вообще, всегда, как приходишь с работы, первым делом снимай трусики и прижимайся ко мне.
В другой раз:
– Снимай скорее трусики. Я соскучился.
– Погоди, дай хоть раздеться, что ли! – чуть сердито отмахнулась Одри.
– Женщине не нужно раздеваться. Достаточно трусики снять и муж может делать то, чего добивался, женившись на своей жене.
– Фу, какой кошмар! Как ты говоришь!
– Я не могу допустить, чтобы кто-то другой сказал тебе эти слова. Я хочу и могу говорить то, что должен произносить ревнивый муж.
– Самый лучший момент в моей жизни – тот момент, когда ты снимаешь трусики, и я вхожу. В первую минуту я счастливее всех людей на земле. Этот миг восхитителен: я чувствую, что ты наказана.
– Я люблю тебя, – во время секса произнесла Одри.
– Ты меня любишь за секс или так?
– Так и всего тебя… люблю.
– Это хорошо. Когда ты кончаешь, говори мне всегда, если я не чувствую. Это меня возбуждает.
– Твои слова… чудовищно аморальны и почему-то… заводят. Вы, профессор, отличаетесь непристойным поведением, пошлыми мыслями и за них Вам придется расплатиться…
– Хочу расплатиться прямо сейчас…
– Все классические способы ухаживания и неклассические тоже ведут к одному и тому же: сексу. Мужчины не любят много разговаривать – нам тяжело открываться перед женщиной, – потом приходится все вспоминать и становится стыдно…
– Зачем стыдиться любви?
– Я не любви стыжусь, а своего недостойного поведения. Сет теперь всегда смотрит на меня и ненавидит.
– Он меня ненавидит: я верна мужу.
– Он это видит иначе, как мужчина и несостоявшийся любовник: ты верна изумительному сексу, который каким-то чудом научился давать тебе я…
– Мне так нравится момент, когда я кончаю и немедленно хочу продолжения. И ты продолжаешь… Ты так хорош, когда я хочу тебя еще и еще!
Профессору было одновременно жутко стыдно и приятно. Одри так нравилось, что он не умеет стать смелым, как Сет. Ей абсолютно не нравились нахалы. Профессора можно было хвалить в постели сколько угодно, но он слушал это всегда как в первый раз. Для Одри это его поведение было бесподобным.
Глава 13
Понемногу профессор согласился поехать за город, на природу. Как любящий мужчина, он понимал и принимал то, что ему все равно не отвертеться. Любишь же…
Сет, как оказалось, водил свою белую недорогую машину очень лихо, с риском для жизни, хотя и хорошо. На скорости 170 км/час он умудрялся быстро затормозить, увидев приближающуюся навстречу машину, и свернуть в сторону. Впоследствии Одри неосмотрительно рассказала матери о приемах вождения Сета и услышала ответ, что он выпендривался ради тебя, и увидела осуждающий взгляд мужа.
– Твой профессор вечно смотрит на тебя с укором, а ты как-нибудь спроси его: «Мой милый, что тебе я сделала?» Уверена, поможет стать ближе! – смеялась Вера.
Там же был и Эпаф, который молчал, раз говорить ему было не велено, и Роберто Барберри, который заметил спокойно, но поучительно:
– Я все жду, жду, когда ты образумишься и перестанешь провоцировать своего мужа. Однажды у него закончится терпение. Думаешь, он все тебе простит?
– Ты о чем? По-твоему, я неправильно себя веду?
– Нетактично. Ты в Сета платонически влюблена. А равно и во многих артистов, которых тебе любезно предоставляет Сет почти каждый день. Будь я на месте твоего профессора – я бы не выдержал. Профессор Ной мне не нравится, но здесь я ему искренне сочувствую. Как можно жить в мире с женой, которая прекрасна и сексуальна и при этом ценит своих друзей и работу выше, чем супруга?
Ее мать, Вера, рассмеялась:
– Папа, ты в своем репертуаре! Одри еще молода и ей хочется жить так, как ей хочется.
– Ни к чему хорошему женская свобода не приводит.
– Моя мама, напротив, гуляя, встретила тебя и решила, что ты хорош.
Тут и Афродита рассмеялась.
– Мужчины! Не умеют они чувствовать.
– Умеем. Но не так раскованно, как Вы, женщины, – заметил Роберто Барберри.
– Знаешь, дедушка, Сет очень откровенен со мной.
– До тех пор, пока тебе это боком не выйдет. Я видел, как Сет теперь смотрит на твоего профессора. И даже знаю, почему: у Вас теперь все отлично.
– У нас всегда было все отлично. Замечательно.
– Но не в постели. Поведение профессора уже не сравнимо с безмолвной мебелью?
– И там тоже. С чего вдруг ты делаешь такие намеки?
– Сет мне говорил, что профессор ни разу не говорил тебе, что любит, на языке секса. Ни разу не спал с тобой так, чтобы на следующее утро тебе было стыдно, что ты все еще хочешь его.
Одри ответила не сразу. Она на некоторое время крепко задумалась.
– Сет прекрасно разбирается в женщинах и женской психологии, – ответила она потом, – Поэтому он нравится мне все меньше и меньше. Не нравятся мне мужчины, которые разбираются в женщинах, а, вернее, в их соблазнении. Я люблю профессора. Он чудесный, так как совершенно несведущ в практической стороне жизни.
– Тогда он и деньги зарабатывать большие не умеет.
– Да, но в вертолете я не нуждаюсь – если что, ты мне его подаришь, а все остальное, в пределах разумного, у меня есть. Мне всего хватает, даже любви.
На природу приехали около восьми вечера и до двух ночи успели очень многое: накрыли на стол, причем Одри проткнула ножом сгиб пальца и Сет бросился к ней и вылил ей на пораненный палец самую дорогую водку из привезенных (Одри спросила: «А подешевле-то средства нет?» Ей всегда жаль было тратить деньги на себя), а профессор Ной замер, не зная, как избежать жалости Сета к его жене, танцевали и смотрели на миллиарды звезд и движущийся спутник.