Вез особого труда, он поднялся и сел. Неосознанно проведя рукой по груди и остановившись на животе, Тон наконец-то понял: на нем была майка, а еще ниже – трусы. Это все, что осталось от его одежды. Ни костюма, ни рубашки, даже носков не осталось. Правая рука нащупала какую-то сухую траву, и он понял, что она не была очень колючей, но места, где тело было ничем не прикрыто, все же покалывала. Глаза стали привыкать к темноте, а тонкие солнечные лучики как бы загорелись сильнее. Из темноты стали показываться детали, и оглядевшись, Том осознал, что находится в каком-то простом помещении, типа хлева, или тому подобное. Он даже заметил почти неуловимые черты предполагаемой двери, а значит, отсюда был выход. Том встал и аккуратно обошел этот хлев, как он его назвал. Четыре вкопанных деревянных столба, а вместо стен – натянутые лианы с плетенными высохшими листьями, похоже от пальм. Примитивней нельзя было и придумать. Потянувшись, он достал до потолка, вернее до крыши, и опять почувствовал высохшие листья, наверное, тех же самых пальм. – Четыре ствола, лианы и высохшие листья, – подумал он, – и ни одного гвоздя, а только узлы лиан…. Похоже, стены и потолок строились незатейливо и просто. Сначала из лиан делалось что-то типа рыбацкой сети с очень большими ячейками, а потом в нее были вплетены много сухих листьев. Наверное, на потолке их было значительно больше, иначе при первом ливне эта избушка была бы просто затоплена. А может крыша имеет два ската, это было бы умнее.
Все стало ясно и понятно, кроме одного: где он сейчас находился и почему. Ответ можно было найти только за дверью, но, даже подойдя к ней вплотную, Тому стало страшно. Да, каким-то чудом он спасся, или его спали из той лужайки, и каким-то образом переместили сюда. Сам он не смог бы сюда попасть. Но за дверью был ответ, кто это все сделал и зачем. То есть, то, что он находился здесь, это спасение, или наоборот, предстоящие мучения со смертельным концом? Но надо было это узнать, даже если подтвердится последнее самое худшее предположение. Он постоял у двери минут пять, убедившись, что никакой ручки нет. Она была привязана тонкими лианами к вкопанному деревянному столбу, и, по сути, могла открываться как вовнутрь, так и наружу. Наконец он ногой пихнул дверь и она приоткрылась. Яркое солнце в первое мгновение просто ослепило его, но это не помешало сделать один большой шаг вперед.
Первое, что он смог разглядеть, было какое-то животное на двух ногах, и то лишь из-за того, что оно загораживало солнце. Его тень падала на Тома, и тот просто присел, разглядывая это что-то под углом, снизу вверх. Темные, даже почти черные человеческие ноги. Такое же, только с накаченными мышцами человеческий торс, и обезьянья голова, только не заросшая шерстью. Черные глаза неприятной формы, равнодушно его разглядывающие, широкие ноздри и вывернутые, будто накаченные силиконом губы. Жгуче черные косматые неухоженные волосы и лиана на поясе. К последней были привязаны сухие довольно редкие листья, что делала его наряд похожим на туземский, и лишь между двух узких, явно не пальмовых листьев в его смешной юбке, Том увидел висячий выступающий мужской член. В руках у этой человека-обезьяны было копье, вернее простая длинная прямая палка с каким-то наконечником, скорее всего каменным, примотанным к палке совсем тонкими лианами. Примитив был полный, доисторический, неандертальский, даже пещерный.
Вид его черного члена заставил Тома брезгливо отвести взгляд и осмотреться. Огромная поляна овальной формы напоминала искусственно вырубленную в лесу просеку, конец которой терялся далеко за поворотом. Во многих местах он увидел пни от срубленных деревьев, самой различной формы, значит, его догадка подтвердилась. А вдоль просеки стояли, скорее всего, много искусственно построенных жилищных созданий, так как строениями их назвать было просто абсурдно. Это не был типовой поселок, а эти создания или строения ни в одном случае не повторяли друг друга. Если можно в одном строении совместить простой, наспех созданный шалаш, плюс вигвам, и добавить к нему юрту, это что-то среднее преобладало во всем, но в каждом то или иное в большей или меньшей степени.
Возле некоторых строений недалеко от входа возились люди, вернее копии той человека-обезьяны, перед которой он сейчас сидел. Вдалеке она даже увидел женщину, ведь одежда, если ее можно было так назвать, была похожа на единую униформу для всех, даже для детей. Женщина была толстоватая, а ее большие груди свисали почти до пупа.
Том опять перевел взгляд, как он понял, на своего охранника, но тот стоял как статуя, а его равнодушный взгляд ничем не изменился. – Значит, племя, – просто подумал Том. – Самое примитивное. Судя по количеству жилищ, человек сто, хотя, сколько их размещается в каждом шалаше, он не знал. Да, но тот хлев, из которого он только что вышел, резко отличался по форме от всего остального. Может это что-то типа тюрьмы? Ведь из любого шалаша выбраться было раз плюнуть, а из хлева – не так-то просто. Он уже видел, что лианы очень крепкие, а хлев первоначально был накрыт именно сетью из лиан, а только потом в них были вплетены, а крышу еще и засыпали толстым слоем листьев. Он предположил, что через ячейку этой сети хлева, человек протиснуться не смог бы, иначе какой смысл в создании этой тюрьмы, хотя он сам обозвал ее так и только как предположение.
Том сузил глаза, путаясь поймать общий спектр цветов увиденного. Главным был зеленый цвет, потом коричневый, скорее всего его давали высохшие листья на жилищах. Немного грязно-желтоватого оттенка и темный, почти шоколадный.
– Убого, – подумал он. – Ни красного, ни оранжевого, даже нет синего или фиолетового. Деревня жила просто скучным цветом, но это показывало, что никакая человеческая цивилизация не ступила на ее порог. Это было плохо? – задал он сам себе вопрос. – Не знаю, надо узнать о них чуть побольше, чтобы ответить, но в том случае, если ему дадут на это время. Он вспомнил известного капитана Кука, которого просто съели. Но иногда по телевизору ему попадались отрывки передач о том, как белый человек прожил в племенах аборигенов более двадцати лет, а некоторые даже умерли там. Правда, эти передачи относились к африканскому континенту. А что здесь? – Ответа не было.
Том понял, что надо что-то делать, ведь его охранник не делал ничего. И пользы от него не было никакой. Он поднялся на ноги и сделал два шага влево лишь из-за того, чтобы посмотреть на реакцию обезьяны, хотя, при всей его брезгливости, он все же был человеком, просто на обезьяньем уровне развития. Хотя, как посмотреть. Копье, одежда и сами хижины были более чем примитивными. Но если это племя имеет отношение к тому крокодилу, а вернее капкану, в который тот попал, нужно было еще о многом подумать. Сейчас Том увидел верх, а что было в глубине, он не знал.
Абориген, – Том решил использовать для себя именно это слово, – тут же переместился и опять встал перед ним, но на этот раз его копье, вернее наконечник, уже смотрел Тому в грудь.
– Понял, – усмехнулся он вслух, – мое место в хлеву, но я могу выйти и сесть за дверью. – Том вернулся к двери, пихнул ее ногой и зашел вовнутрь. Тут же он услышал какой-то непонятный крик, или набор звуков, который шел явно от охранника, оставшегося за дверью. И кричал тот явно не ему, а куда-то далеко. Через минуту, в ответ донесся похожий звук, значит, тому ответили. Том понял, что дело сдвинется с места, позже или раньше, и просто лег на ту же охапку сухих листьев, где он и очнулся. Странно, но он не испытывал жажды, хотя есть страшно хотелось. Он долго ждал, пока просто не задремал.