– Что вы сказали?
Звезда моя – взгляни на звезды; хотел бы быть я небом,
Чтобы смотреть на красоту твою его глазами,
– перевел Уинстон, рассмеявшись.
– Вы удивительный человек. Не удивлюсь, если вы окажетесь преподавателем древнегреческого.
– Когда‑то я подумывал об этом, – серьезно ответил Уинстон. – Но цифры приносят больше денег, чем Аристотель. Поэтому я и стал бухгалтером.
Антони удивленно поднял брови. А почему же тогда бухгалтер живет в такой дыре на Тринити‑роуд? Вопрос был уже готов сорваться с его губ, но он остановился.
– Осторожнее, – предупредил Уинстон. – Вы держи́те с той стороны, а я возьмусь с этого угла и пойду вперед.
Они потащили столешницы вверх по Магдален‑хилл и вдоль Баллиол‑стрит. Громадная «римская свеча», зажженная возле «Водяной лилии», освещала зеленоватым светом похожий на пещеру вход в Ориэл‑мьюз. Антони, идущий вслед за Уинстоном, подумал, что хотя тот и назвал ему процитированное произведение, но так и не объяснил, почему процитировал именно его. Сторож в церкви Всех Святых забрал у них столешницы, и Уинстон предложил выпить в «Водяной лилии». Антони согласился, но сказал, что должен сначала зайти домой, так как ждет важное письмо.
142‑й был большим темным пятном в ряду ярко освещенных домов. Уинстон вошел первым и взял свои письма со столика. Для Антони ничего не было. Ну что ж, письма от Хелен не всегда приходили по вторникам. Оно обязательно придет завтра.
– Ну, вот это уже лучше, – сказал Уинстон. – Может быть, я даже взгляну на него завтра. – Он передал напечатанный на машинке листок Антони, который сразу понял, что это было предложение агента по недвижимости на дом в Северном Кенборне, самой лучшей и дорогой его части. Цена дома была 20 000 фунтов.
– Вы абсолютная загадка, – только и смог произнести Тони.
– А вот и нет. Просто потому, что я цветной, вы ожидаете, что я окажусь совсем необразованным, а потому, что я живу здесь, вы ожидаете, что я окажусь бедняком.
Антони открыл рот, чтобы сказать, что Уинстон ошибается, но понял, что тот прав, и сказал только:
– Наверное, вы правы. Прошу прощения.
– Я живу сейчас здесь, потому что фирма, на которой я работаю, переехала в Лондон, и в данный момент я занят поисками дома, который мог бы купить.
– Вы ведь не женаты, не так ли?
– О нет, я не женат, – ответил Мервин. – Ну что, пошли?
Выходя из холла, они столкнулись с Брайаном Котовски, который только что открыл входную дверь.
– Сразу видно, что вы испытываете жажду, – произнес Брайан. – Я тоже всегда хочу пить. Как насчет того, чтобы пересечь дорогу и поискать там оазис?
Избавиться от него не было никакой возможности. Он вприпрыжку двигался рядом с ними и занудно талдычил о Джонатане Дине, которого, как он говорил, не видел с самого дня переезда. А все это потому, что Джонатан и Веста ненавидят друг друга. Брайан был уверен, что Джонатан ему звонил, но Веста всегда сама отвечала на звонки и по злобе не говорила о них Брайану. Они прошли через конюшни, в которых сильно пахло порохом, и вошли в «Водяную лилию» незадолго до девяти.
В это время в другом питейном заведении, «Великий герцог», которое располагалось в отдаленной части Кенборна, сидя в одиночестве за столом, Артур пил бренди с содовой. Когда он только начал эту кошмарную прогулку, он был в ужасе – от самого себя. Но постепенно страх уступил место любопытству. Артур с интересом наблюдал за изменениями, которые произошли на соседних улицах, на их блистающие огни и витрины, на пустынные места, куда выходили темные аллеи, проезды и переулки, которые вели в крошечные дворики, полностью растворившиеся в темноте, как шепот в ночи.