Артур продолжил свое ожидание. Появилась, как всегда угрюмая, Веста Котовски. Вот уж кому бы точно не помешало провести вечерок дома и вымыть наконец свои жирные космы.
Антони Джонсон появился из арки, ведущей к Ориэл‑мьюз, в шесть ноль пять. Артур наблюдал, как он приближается к дому – высокая, хорошо сложенная фигура, симпатичное лицо с прямыми чертами, копна густых волос на гордо посаженной голове. Неожиданно в душе у Артура зашевелилось чувство то ли зависти, то ли раздражения. Но это чувство не было вызвано тем, что другой Джонсон оказался красивым мужчиной – Артур считал, что и сам был совсем недурен собой, – и не тем, что он заселился в комнату № 2. Скорее это было вызвано тем, что в процессе своей таинственной работы природа оказалась добрее к Антони, чем к нему самому. Природа не наделила этого человека склонностью, которая ставила его свободу и жизнь под постоянную угрозу…
Входная дверь закрылась со звуком, который был чем‑то средним между почти бесшумным закрыванием двери самим Артуром и сотрясающим все здание хлопаньем Джонатана Дина. Прошло десять минут, пятнадцать, полчаса. Артур сидел как на иголках. Для чая было уже поздновато. Ему уже пора готовить себе ужин. Мысль о том, что кто‑то может постучать к нему в дверь, не говоря уже о том, чтобы войти в квартиру, когда он ест, была непереносима. Нужно ли ему спуститься самому? Возможно. Возможно, он должен спуститься и еще раз, устно, повторить то, что было написано в записке.
Хлопнула дверца машины. Артур бросился к окну и увидел, как из машины Котовски вылезает сам Брайан, вместе с Джонатаном Дином. Через минуту раздался оглушающий хлопок входной двери. Длинная пауза, а затем шаги одного человека, поднимающегося по лестнице. Неужели наконец… Но нет. На первом этаже хлопнула дверь в комнату Дина.
Артур продолжал стоять у окна, чувствуя себя очень неудобно. Опять появился Брайан Котовски. У Артура перехватило дыхание, когда он увидел, что вместе с ним из дома вышел Антони Джонсон. Он выглядел колеблющимся и чем‑то недовольным.
– Ну, хорошо, только чтобы это было недолго, – услышал Артур слова Антони. – Мне еще работать сегодня.
Оба мужчины пересекли перекресток и направились к «Водяной лилии». Артур на цыпочках спустился на первый этаж. За дверью комнаты Джонатана Дина звучали приглушенные голоса, а потом раздался низкий грудной смех. Артур спустился еще ниже. Сквозь перила он увидел, что на столе в холле ничего не было, кроме обычной кипы ваучеров. И обувной каталог Ли‑Ли Чан, и два письма Антони Джонсона исчезли. Ошеломленный Артур подошел прямо к этому пустому столу. Затем он обратил внимание на обрывки каких‑то бумаг в мусорной корзинке, которую наконец‑то установил Стэнли Каспиан. Это оказались обрывки записки, которую он с таким старанием и тщательностью сочинил на имя Антони Джонсона, и конверта, в котором пришло письмо из управы.
Сотрудники Управления образования Лондона в письме сообщили Антони то, что почему‑то не смогли сообщить по телефону. Когда он позвонил им в первый раз, они попросили прислать им официальный запрос относительно наличия рабочих мест в детских развлекательных центрах. Он написал такой запрос и получил, с большой задержкой, ответ, который в очень запутанной форме советовал ему обратиться по этому поводу еще раз, и уже после Рождества. Ответ Кенборнской управы, по крайней мере, не заставил себя ждать. Антони печально улыбнулся, вспоминая тот вечер, когда получил письмо из Управления образования. Оно было полно почти неприкрытого раздражения.
А в этот вечер он получил еще и письмо от Хелен, письмо, которое выглядело скорее как эссе, посвященное несчастьям Роджера.
Я сижу с книгой по эскапизму [14] , и каждый раз, когда поднимаю глаза, встречаю его взгляд, с осуждением смотрящий на меня. Любое, самое невинное замечание, которое я делаю, он мгновенно начинает обсуждать (Что бы это должно обозначать? А что ты этим хочешь сказать?), поэтому я чувствую себя мелким магазинным жуликом, которого допрашивает важный детектив.