– Да я уже понял, что попал, – как можно бесшабашнее согласился я с бритым. – Вопрос в том, где и как искать. Что, мужики, жалобы на нас? Или дорогу кому перешли?
Я попытался выстроить беседу в доверительном ключе. А там, глядишь, и за отдельный столик затащить сумею. Смажем разговор напитками, подкрепимся салатиками. Через полчаса девчонки подадут горячую курятину по-французски. Дружбу закрепим конвертиком с несколькими купюрами. В общем, как обычно. Первый раз в первый класс, что ли?
И я тут же взялся за деликатное дело. Попробовал намекнуть на обоюдно выгодное уединение в гостевой кабинке. Вижу, партнёр не ведётся. Ещё раз намекнул. Нет ответа. Пришлось сказать в лоб, что у нас готовят самые лучшие в Евразии отбивные, а к ним ещё и подают великолепное чешское пиво. Не-а, и тут не получилось! Стреляный воробей попался, матёрый. Либо задача другая. Да, скорее всего. Если бы захотел – уже давно бы пьянствовал со своей когортой в одной из наших кабинок. А следом и карман под конверт оттопыривал бы. И точно. Мои догадки тут же подтвердились.
– Да ты, типо́к, в натуре, не напрягайся. Отбивнухи, пивасик, энто, сдаётся мне, бомбический расклад. Но не севодни. Мы, в натуре, гы-гы, на службе. Так что севодни ты в пролёте, братэлло! Ща конфискуем, опишем, актик, а там под белы ручки – и с нами. Хотя, нет… гоню, в натуре. Поздно уже. Куда тебя, штемпа, тащить? Сам завтра явишься к нашему шефу. На ковёр, гы-гы.
Ну точно, тридцать седьмой год! Ладно. Не забирают – уже неплохо. Значит, я оказался прав. Загадочный шеф полиции познакомиться захотел.
Обыск подходил к концу. Девчонки-официанты, сбившись в стайку испуганных синичек, тихо сгрудились в сторонке. Закончив шерстить бутылки со спиртным, великолепная пятёрка засобиралась. Оглядевшись по сторонам, главный из них неожиданно вежливо окликнул меня:
– Можно вас… пожалуйста.
Издевается, редиска! На публику играет. Я подошёл, а он мне участливо так и говорит:
– Распишитесь, пожалуйста, в акте. Будьте добры. Во-о-он там, где галочки. – И тычет пальцем: – Здесь, здесь и здесь. Ага, ещё вот тут – объяснение. Какое? Ну, типа, с актом согласен, про нарушения не знал, не успел проконтролировать, больше не буду, исправим в кратчайшие сроки… Ага. Типа того. Спасибочки.
И уже тише – мне на ухо:
– Слышь, дёррик, хвать твою за ногу! Завтра, в десять ноль-ноль – у нас. Смотри мне, шобы как штык! Адрес в акте написан. Если не хочешь, мля, иметь проблемы со свободой передвижения, четкаря в десять и прируливай. Сечёшь поляну? Водяру, ясный перец, мы забираем. Конфискат. Акцизных марок нету… И на табаке их тоже нема…
– Так был акциз, – перебив полицая, наивно начал я доказывать свою правду. – Водка с документами, легальная. У нас с этим строго. И сигареты тоже. Сам проверял. Был акциз.
– Был да сплыл. Кто видел? Кто докажет? Я сказал – акцизных марок на пузыре нет. На сигаретах его тоже, гы-гы, нет. Я так понимаю, подделка. Контрафактом банкуете!
Вот оно как! Посрывали акцизные марки, злодеи. Подставляют. А это действительно статьёй может закончиться. Вяжут по рукам и ногам. Нет, не так выразился. Готовят к беседе со своим шефом. Вот.
***
Ровно в десять утра я прибыл в районное отделение налоговой полиции. Хозяин кабинета встречал меня, вальяжно развалившись в роскошном кресле и забросив ногу за ногу. Полноватое лицо, модная короткая стрижка, дорогущий, чёрной замши, пиджак, вишнёвая водолазка и толстые навороченные часы на руке. Прикид главного полицая дышал состоятельностью и шиком. Направляясь на так называемую беседу, я тоже одел самое дорогое, что присутствовало в моём гардеробном арсенале. Но куда мне было тягаться с полицейским шефом! В шикарном кабинете я чувствовал себя нищим старцем-схимником во владениях персидского эмира. Мне бы ещё в руки палку какую-нибудь корявенькую, сухую. Для полноты картины. И сгорбиться чуть-чуть. Определённо, будто за подаянием припёрся! А ведь так оно, по сути, и было.
Занырнув в роскошь кабинета и сделав несколько шагов, я тормознул и осмотрелся. Массивный офисный стол-гигант из красного дерева, пластиковые окна, жалюзи, ряд никелированных стульев. Несколько дубовых шкафов. Под потолком – японская сплит-система. В углу – живая зелёная пальмочка. Совсем неплохо для начальства районного уровня. Кивком головы меня пригласили присесть. Снизошли. Хотя, сказать, что со мной общались через губу, тоже не могу.
– Виталий Николаевич, директор малого предприятия, – твёрдым голосом представился я важному хозяину кабинета.
– Да зна-а-аю, зна-а-аю, – вяло взмахнув рукой, прервал мою несостоявшуюся тираду шеф полиции. – Наслы-ы-ышан уже.
Ну, понятно. Сейчас начнёт развешивать лапшу на локаторы, что о таком неблагополучном предприятии, как у нас, легенды строем ходят. Что у нас натуральный налоговый беспредел. Что подобного бардака в документах вообще представить себе нельзя. Так, что там ещё. А, да! Такого произвола от опытных торговых работников он никак не мог ожидать. Странно, как мы вообще ещё работаем. И тому подобное.
Несмотря на серьёзность встречи, представляете, друзья, каких усилий мне стоило не рассмеяться, когда началось:
– Вернулись мои пацаны… ну, инспекторы, с внеплановой проверки твоей богадельни. Говорят, что многое повидали, но тако-о-ого, как у вас – никогда. Да-а-а!!! О твоём неблагополучном предприятии, мой юный друг, уже легенды ходят. Натуральный налоговый беспредел! Полнейшее игнорирование буквы закона. Не побоюсь этого слова, хамское отношение к представителям власти. Хамское! Как вас ещё не закрыли, не понимаю. Короче говоря, милостивый сударь, полный абзац!
– Я не знаю, уважаемый…
– Игорь Валентинович…
– …да-да, уважаемый Игорь Валентинович. Так вот. Я не знаю, где ваши инспекторы увидели хамское отношение и беспредел. Вы вообще можете представить сорвиголову, позволившего себе хамить представителям вашего ведомства?..
Подкинул леща. Пузатенькие чиновнички это жуть как любят! Но не сюсюкаю. Ни в коем случае. Сожрут.
Между тем, продолжил:
– Нарушения есть, это да. А у кого их нет? Капитализм у нас только начинается. Барахтаемся как можем. Но не злоупотребляем…
– Да ни фига вы не можете! – зло оборвал меня Игорь Валентинович. – Если бы могли, я бы с тобой здесь и сейчас не обогащался… э-э-э… не общался. И вообще. Вроде бы, с виду, опытные торговые работники, не первый день в деле. Не пойму. Ну как, скажи, можно было допустить подобный произвол?
Ну да, типа, не с его подачи меня на ковёр направили. Инспекторы совершенно случайно проходили мимо, и думают: «А ну-ка, давай-ка мы заглянём в это кафе, проведём внеплановую проверку, посрываем акцизные марки с бутылок и повредим пачки сигарет!» Завернули они меня в кабинет к Игорю Валентиновичу тоже, разумеется, случайно.
– Игорь Валентинович, к чему казнить? Я вас прошу! – проникновенно перевёл я дипломатию в иное русло. – Мы люди не гонористые, простые. Никому не мешаем, со всеми дружим. Работаем, стараемся. В районе нас знают, не первый год в деле. Со всеми находили общий язык, давайте и с вами найдём.
Ну вот, собственно, мы и подошли к цели встречи.
– Ну и как ты собираешься искать язык этот, который общий? – алчно сверкнув глазами и отвалившись на кожаную спинку кресла, дежурно поинтересовался Игорь Валентинович.
Не знаю, как в таких моментах выкручиваются другие предприниматели, наверняка у каждого имеются свои тактические ходы и соображения. Я же предпочитал бить ситуацию в лоб! Говорил чётко и прямо, нагло и уверенно, безо всяких там блеяний «ну вы же понима-а-аете, мы не забу-у-удем, отблагодари-и-им…», «пойди-и-ите навстречу, пли-и-из, мы не останемся слепы и глухи к вашей не имеющей границ доброте-е-е…» Сухо, буднично, спокойно. Против такой выверенной наглости защиты нет. Позиция выигрывается в два хода.