– Временно, – ответил я, останавливаясь напротив и глядя ей прямо в глаза. – Только для того, чтобы навестить старых друзей… и подруг.
Мой ответ девушку несколько сконфузил, и она смолкла. А дело было в том, что мы с Ириной были хорошо знакомы и даже, если можно так сказать, дружны – но не близки, нет: за время нашего знакомства, который охватывал период сроком примерно в полгода, эта девушка, одаривая меня надеждами и обещаниями, несколько раз весьма изобретательно упорхнула из моих рук, что в итоге очень больно ранило мое самолюбие. Любой, увидев ее, мог бы меня понять: Ирина была высокая, стройная, привлекательная шатенка, и улыбка ее, кокетливая и озорная одновременно, словно звала: «Ну, иди же за мной, не пожалеешь». Появляясь в моем баре с периодичностью примерно два раза в неделю, эта девушка почти всегда была одета в один и тот же желтый обтягивающий батник при черной юбке, который, надо признать, был ей весьма к лицу, за что и получила у нас с Кондратом прозвище «Желтый цыпленок». Общаясь со мной, она откровенно кокетничала и призывно улыбалась, при этом охотно угощалась, выпивая бокал-два шампанского, после чего, когда я уже раскатывал губу в предчувствии интимного продолжения, исчезала, и это повторялось неоднократно. О том, как у нас с ней развивались отношения, можно написать отдельный рассказ, но эти самые отношения, увы, ничем не завершились – Ирина так и не попала в мои любвеобильные объятия, а потом, месяца два или три тому назад девушка и вовсе исчезла из нашего города, и, как теперь выяснилось, жила постоянно в Кишиневе.
Но… я все же не могу удержаться и займу внимание читателя всего лишь одним, последним эпизодом из наших с ней отношений.
Время было позднее, немногим за полночь. Я провожаю Ирину домой – она, как я знал, снимала комнату в трехкомнатной квартире в одной из 4-этажек в районе Липованки, где вместе с ней жила бездетная семейная пара среднего возраста. Выбив из меня честное слово, что я не буду настаивать на том, чтобы войти вместе с ней в квартиру, Ирина стала ключом открывать дверь – я уже получил от нее прощальный поцелуй в щечку. Внезапно я решил: или сейчас, или никогда. Сделав шаг по лестнице вниз, я стал медленно опадать на ступеньки, хватаясь рукой за грудь в области сердца, пока не замер в неудобной позе навзничь. Ирина, вскрикнув, возвращается, подходит, берет меня за руку и с тревогой спрашивает: «Что, Савва, что с тобой, тебе плохо?» Голос у девушки испуганный и это меня радует. «Да, – шепчу я, оттягивая ворот рубашки. – Сердце. Дай таблетку, валидол, что-нибудь, воды. Ну же, скорее». – «Да-да, сейчас», – произносит она, затем бежит к двери и исчезает за ней. Я тут же вскакиваю и ныряю следом. Врываюсь в незнакомый мне коридор, как говорят военные, на плечах противника. Тут мы и столкнулись с Ириной – она как раз спешила ко мне со стаканом воды в руке. Я беру из ее рук стакан и ставлю его на трюмо, после чего хватаю девушку в охапку и волоку ее в зал. Глаза ее округляются от ужаса.
– Я буду кричать, – шепчет она мне в самое ухо. – Отпусти меня сейчас же, Савва.
Но, ощутив в своих руках ее стройное гибкое тело, я мгновенно загораясь желанием, втаскиваю девушку в зал, где с восторгом убеждаюсь, что в комнате кроме нас, никого нет.
– Тут кричи, иль не кричи, не услышат нас в ночи, – шепчу я ей на ухо, и пытаюсь повалить девушку на диван. Она сопротивляется изо всех сил.
– Как ты не понимаешь, что сейчас сюда заявится хозяйка квартиры, – чуть не плача шепчет Ирина, отбиваясь от моих рук. – Она даже днем в гости не разрешает никого приводить, а тут ты, ночью, да еще на моем диване.
– Кричи и зови, делай что хочешь, – говорю я, начиная ее раздевать, от близости ее тела кровь ударяет мне в голову и в другие, нижние части тела. Через несколько минут я, изрядно вспотев, раздел девушку до белья и, теряя остатки терпения, бросаюсь на нее. И как раз в эту минуту в комнате загорается яркий свет.
Мы с Ириной в растерянности садимся в постели, и, ослепленные, с удивлением озираемся по сторонам. И тут она вдруг произносит:
– Мама? А ты откуда здесь?..
«Мама?!» Меня молнией пронзает ужас, затем волной набегает первобытный страх и еще почему-то дикий восторг. К нам, раздетым почти догола – я в трусах, Ирина тоже в трусиках и уже без лифчика, – направляются двое – мама, а за ней мужчина – должно быть папа Ирины; при этом, следует отметить, на них тоже немного одежды – мама в ночнушке, а папа, как и я, в одних трусах.
– Вот ты здесь чем занимаешься, дочечка, – подходя, замахивается на Ирину мама – женщина, надо признать, довольно высокая ростом и крупно скроенная. – А я ведь тебя учиться сюда посылала, специально квартиру сняла, а ты… Сучка!
Ирина прикусывает губу, затем, всхлипнув, прикрывается покрывалом и отворачивается к стене, однако я успеваю заметить, что у нее небольшие, но прелестные, в форме яблочек, груди.
– А это кто? – указывая на меня пальцем, спрашивает папа – невысокий, худощавый мужик лет 45, он явно в растерянности и не знает как себя в этой ситуации вести.
– Я, что ли? – переспрашиваю я. – Как кто? Жених.
Папа и мама, а вслед с ними и Ирина втроем удивленно вытаращивают на меня глаза.
– Какой жених? – восклицает мать.
– Как какой? – отвечаю я. – Самый обыкновенный. И, как видите, вполне солидный.
– Он что, твой жених? – поворачивается мать лицом к дочери, в ее голосе звучит пренебрежение, и я, слегка обидевшись, спрашиваю ее:
– А что, мамочка, чем это я вам не нравлюсь?
– Женихи у матери с отцом руку девушки просят, а не по чужим квартирам шастают с целью попользоваться ею, – громовым голосом заявляет мать.
– Во-первых, мамочка, ваша дочь не сучка, а приличная девушка, просто я вошел в квартиру обманным путем, – признался я. – К тому же, заметьте, в первый раз за полгода нашего с ней знакомства вошел. А во-вторых, я не собирался ее насиловать, у нас с Ириной, можно сказать, чувства, а в-третьих, чего это вы о будущем зяте так пренебрежительно; нельзя так, уважаемая, зятьями бросаться, неизвестно еще, кем я стану завтра.
– Ага, как же, – начинает понемногу успокаиваться мама, – знамое дело, профессором ты завтра станешь. – Она, тем не менее, начинает всматриваться в меня уже с некоторым интересом. – Так вы что же, не живете, значит, вместе не спите? – с грубоватой прямолинейностью спрашивает она, внимательно оглядев нас обоих.
– Пока нет, – неохотно отвечаю я, подмигнув вконец уже ошарашенной Ирине.
Тут наш разговор прерывается появлением в комнате еще двух персонажей – это была вновь пара: мужчина и женщина. По сравнению с нами эти были хоть частично одеты – мужчина в брюках, женщина в халате.
Хозяева квартиры, понял я. Теперь все в сборе. Представляю себе собственный вид: в одних трусах, лицо красное, перекошенное – вначале от возбуждения, а теперь вот от стыда.
– Вот каков он, Сережа, наш будущий зятек, – с каким-то даже, как мне показалось, восторгом в голосе говорит мама Ирины, обращаясь к мужу.
– Дай-ка я ему по шее накостыляю, – не разделяя ее восторга, запоздало рвется «в бой» мой «будущий тесть», но она одним лишь едва заметным взмахом руки тут же его легко останавливает.
Хозяева квартиры с интересом на нас с Ириной посматривают, перешептываясь между собой, а она, всхлипывая, под покрывалом натягивает на себя блузку и юбку. Я же, отодвинувшись вглубь дивана, прикрываюсь краешком покрывала, – до своих вещей, валяющихся на полу, мне не дотянуться.
– Этого парня я что-то никогда раньше не видела, – говорит хозяйка дома, невысокая полная крашеная блондинка лет сорока.
– Нет, и я не видел, – близоруко вглядываясь в меня, подтверждает ее муж, мужчина ростом чуть повыше ее, с заметным брюшком. – В нашем районе я его не встречал.
Хозяева и родители Ирины начинают спорить, что делать дальше: то ли милицию вызывать, то ли просто выгнать меня на улицу, но прежде надавать тумаков.