– Кажется, вы правы, – согласилась она с той же улыбкой, с тем же спокойствием.
Инспектор Слак сделался красным как рак.
– Дело очень серьезное, миссис Лестрэндж. Мне нужна правда... – Он грохнул кулаком по столу. – И я намерен ее узнать.
Миссис Лестрэндж не произнесла ни слова.
– Разве вы не видите, мадам, что ставите себя в весьма сомнительное положение?
Миссис Лестрэндж по-прежнему не удостоила его ответом.
– Вы будете обязаны дать показания на следствии.
– Да.
Вот и все, чего он добился. Равнодушного и сухого «да». Инспектор изменил тактику:
– Вы были знакомы с полковником Протеро?
– Да, я была с ним знакома.
– Близко знакомы?
– Я не виделась с ним много лет, – ответила она после небольшой паузы.
– Были ли вы знакомы с миссис Протеро?
– Нет.
– Вы извините меня, но время для визита выбрано довольно странное.
– Я думаю иначе.
– Что вы хотите сказать?
– Мне хотелось видеть только полковника Протеро. Я не хотела встречаться с миссис Протеро или с мисс Протеро. И я сочла это время наиболее удобным для моих намерений.
– Почему вы не хотели видеть ни миссис Протеро, ни мисс Протеро?
– А это уж мое дело, инспектор.
– Значит, вы отказываетесь от дальнейших показаний?
– Категорически.
Инспектор Слак вскочил.
– Если вы не поостережетесь, мадам, то можете поставить себя в скверное положение. Это все выглядит очень подозрительно – весьма подозрительно.
Она рассмеялась. Мне следовало пояснить инспектору Слаку, что такую женщину напугать не очень-то просто.
– Ну, ладно, – сказал он, стараясь отступить без ущерба для собственного достоинства, – только потом не говорите, что я вас не предостерег. Доброго вечера, мадам, но помните: мы все равно добьемся правды.
Он удалился. Миссис Лестрэндж поднялась и протянула мне руку.
– Я хочу попрощаться с вами – да, так будет лучше. Видите ли, теперь советоваться поздно. Я сделала выбор. – Она повторила с какой-то безнадежностью в голосе: – Я сделала свой выбор.
На пороге дома я столкнулся с Хэйдоком. Он бросил неприязненный взгляд вслед Слаку, как раз выходившему из калитки, и резко спросил:
– Он ее допрашивал?
– Да.
– Надеюсь, он был вежлив?
По моему мнению, вежливость – искусство, которому инспектор Слак научиться так и не сумел, хотя сам он, видимо, считал свои манеры безупречными. Однако мне не хотелось еще больше расстраивать Хэйдока. Он и без этого выглядел озабоченным и удрученным. Поэтому я сказал, что инспектор держался вполне прилично.
Кивнув, Хэйдок прошел в дом, а я пошел вперед по деревенской улице и вскоре нагнал инспектора. Подозреваю, что он нарочно замедлял шаг. Какую бы антипатию он ко мне ни испытывал, он не из тех, кто допустит, чтобы симпатии и антипатии мешали ему раздобыть нужную информацию.
– Вы что-нибудь знаете об этой даме? – напрямик спросил он меня.
Я ответил, что совершенно ничего не знаю.
– Она вам не говорила, почему сюда переехала?
– Нет.
– И однако же, вы к ней ходите?
– Посещение прихожан входит в мои обязанности, – ответил я, не упоминая о том, что за мной посылали.
– Хм... Пожалуй... – Некоторое время он что-то обдумывал, а потом заговорил снова, не устояв перед искушением продолжить не увенчавшийся успехом разговор в доме миссис Лестрэндж: – Темное дельце, как я погляжу.
– Вы так думаете?
– Ну да, типичное вымогательство.