– Допустим, мы откажем нашему лунатику в огласке, которой он жаждет. Что он может предпринять?
– Совершит другое преступление, – выпалил доктор, – как пить дать!
– А если мы размалюем заголовки? Тогда какая реакция?
– Такая же. Идя первым путем, вы стимулируете его мегаломанию, вторым – игнорируете ее. Результат один и тот же – следующее преступление.
– Что скажете, мсье Пуаро?
– Я согласен с доктором Томпсоном.
– Палка о двух концах, а? Как вы думаете, сколько преступлений задумал этот лунатик?
Доктор Томпсон взглянул на Пуаро.
– Похоже, что от А до Z, – сказал он весело. – Конечно, ему не достичь этого. Даже близко. Вы наступите ему на пятки намного раньше. Интересно, как бы он обошелся с буквой X. – Тут он перешел на серьезный тон. – Но вы возьмете его намного раньше. Скажем, на G или Н.
Помощник комиссара ударил кулаком по столу.
– Черт возьми! Вы что, хотите сказать, что нас ждут еще пять убийств?!
– Столько не окажется, сэр, – сказал инспектор Кроум, – поверьте мне.
Тон его был уверенным.
– На какой букве вы останавливаетесь, инспектор? – спросил Пуаро.
В его голосе сквозила легкая ирония. Кроум, как мне показалось, посмотрел на него с тенью пренебрежения.
– Может быть, на следующей, мсье Пуаро. В любом случае, сумеем взять его до того, как он дойдет до F, гарантирую.
Он повернулся к помощнику комиссара:
– Думаю, мне достаточно ясна психология случая. Доктор Томпсон поправит меня, если что не так. Я представляю, что каждый раз, когда ABC совершает преступление, его самодовольство возрастает процентов на сто. Каждый раз он думает: «Я умен, и им меня не поймать!» Он становится победно-самоуверенным и беспечным. Он преувеличивает свой ум и тупость остальных. Он очень скоро перестанет заботиться о мерах предосторожности. Не так ли, доктор?
Томпсон кивнул:
– Обычный случай. Не употребляя медицинской терминологии, лучше изложить нельзя. Вам что-нибудь известно о подобных вещах, мсье Пуаро? Вы не согласны?
Не думаю, чтобы Кроуму пришлось по душе обращение Томпсона к Пуаро. Он считал себя единственным специалистом в этой области.
– Все, как сказал инспектор Кроум, – согласился Пуаро.
– Паранойя, – пробурчал доктор.
Пуаро повернулся к Кроуму:
– Есть ли какие-нибудь существенные сведения по делу в Бексхилле?
– Ничего определенного. Официант Силендайда в Истборне узнал на фотографии убитой молодую женщину, которая ужинала там вечером 24-го в компании мужчины средних лет в очках. То же самое в закусочной «Алый гонец» на полпути из Бексхилла в Лондон. Говорят, она была там около девяти часов вечера 24-го с человеком, похожим на военно-морского офицера. И те и другие не могут быть правы одновременно, но кто-то из них, возможно, и прав. Полно, конечно, и других опознаний, но они большей частью не годятся. Мы не смогли напасть на след ABC.
– Ладно. Похоже, вы сделали все, что смогли, Кроум, – сказал помощник комиссара.
– Что скажете, мсье Пуаро? Какое-нибудь из направлений расследования вас удовлетворяет?
Пуаро медленно ответил:
– Мне кажется, есть один очень важный ключ – раскрыть мотив.
– Разве он не очевиден? Алфавитный комплекс. Разве не так, доктор?
– М-да, – сказал Пуаро, – это алфавитный комплекс. Но почему алфавитный комплекс? У сумасшедшего всегда есть веская причина для совершения преступления.
– Ну полно вам, мсье Пуаро, – сказал Кроум, – вспомните Стоунмена в 1929 году.