В следующее мгновение Пуаро тихо проскользнул в комнату.
– Мадемуазель Барнард? – спросил он с быстрым поклоном.
– Это мсье Эркюль Пуаро, – сказал я.
Меган Барнард бросила на него резкий оценивающий взгляд.
– Я слышала о вас, – сказала она. – Вы – модная частная ищейка, не так ли?
– Не слишком приятное, но подходящее название, – ответил Пуаро.
Девушка присела на краешек кухонного стола. Она порылась в своей сумочке, достала сигарету, закурила и произнесла между двумя затяжками:
– Что-то я не вижу, что забыл мсье Пуаро в нашем скромном преступлении.
– Мадемуазель, – ответил Пуаро, – то, что вы не видите, и то, что я не вижу, возможно, вскоре появится. Но не это важно. Важно то, что нелегко будет найти.
– Что же это?
– Смерть, мадемуазель, к сожалению, порождает
Как я уже сказал, слова Меган Барнард и особенно четкий деловой тон, каким они были произнесены, заставили меня подскочить на месте.
Пуаро, однако, в замешательстве кивнул.
– Вы умны, мадемуазель, – заметил он, – в добрый час.
Меган Барнард продолжала тем же беспристрастным тоном:
– Я очень любила Бетти. Но моя любовь не закрывала мне глаза на то, что она была маленькой глупой дурочкой, я даже при случае говорила ей об этом. Как сестра.
– А она обращала внимание на ваши замечания?
– Вероятно, нет, – цинично ответила Меган.
– Поясните, пожалуйста, мадемуазель.
Девушка одну-две минуты колебалась.
Пуаро произнес с легкой улыбкой:
– Я помогу вам. Я слышал, как вы сказали Гастингсу, что ваша сестра была привлекательной и счастливой и у нее не было молодых людей. Это неправда, не так ли?
Меган медленно проговорила:
– В Бетти не было никакого зла, я хочу, чтобы вы это поняли. Она всегда шла напрямик. Она не относилась к тому сорту девиц, которые любят развлечения. Ничего подобного. Но она любила, когда ее выводили в свет, любила дешевую лесть и комплименты и тому подобное.
– Она была хорошенькая, да?
Этот вопрос – я в третий раз слышал его – наконец получил положительный ответ.
Меган соскользнула со стола, подошла к своему чемодану, раскрыла его, достала что-то и протянула Пуаро.
Из кожаной рамки смотрела белокурая улыбающаяся девушка. Она недавно сделала перманент, и на голове у нее была копна вьющихся волос. Ее улыбка была лукавой и неестественной. Это было лицо, которое, конечно, нельзя было назвать прекрасным – оно было просто привлекательным.
Пуаро вернул карточку со словами:
– Вы не похожи друг на друга, мадемуазель.
– О, я одна откровенна в нашей семье. Я всегда это знала.
Казалось, она отмела от себя этот факт как незначительный.