Улавливаете нюансы?
– Ну, коли уж так вопрос стоит… Извольте, мне бояться нечего.
Паспорт Смолин листал бегло, но вчитывался внимательно: в самом деле Евтеев, Николай Петрович, прописка предивинская, все вроде бы верно. Конечно, паспорт – это не антиквариат, тут Смолин не взялся бы со стопроцентной точностью изобличать подделку… но на кой черт приходить с такой «липой» ради жалких двадцати штук? Если это подделка, то с фальшаками такого класса гуляют люди, которые за миллионами охотятся…
– Убеждает, – сказал он, возвращая документ. – Так откуда дровишки, любезный Николай Петрович? Землица-матушка?
– Места у нас красивые, дикие, малообитаемые, – сказал с ухмылочкой гость. – Пойдут люди по ягоды-грибы, а попутно, по чистой случайности, еще чего другого и соберут… Вот только пока что не было случая сбыть… Меня на разведку и послали, мирским гонцом, так сказать…
Кодла , подумал Смолин. Ну, следовало ожидать, такими делами все же лучше не в одиночку заниматься, объект вроде кургана, погребения в одиночку замучаешься осваивать. Ладно, решено…
Он выдвинул ящик стола, отсчитал четыре красновато-кирпичных бумажки и положил перед Евтеевым. Тот с деланной небрежностью, явно стараясь предстать человеком солидным, сложил их пополам и сунул в нагрудный карман пиджака.
– Так вот, о дальнейшем… – начал он уже гораздо увереннее.
И деликатно замолчал, когда Смолинский мобильник заерзал на столе, замигал, с большим воодушевлением исполняя «Yesterday». Усмотрев краем глаза высветившееся «Инга», Смолин телефон схватил с большой охотой.
– Василий Яковлевич? Тут такая ситуация… У меня к вам дело, очень важное…
– Ну, я ж человек чертовски любопытный… – сказал Смолин. – Вы сейчас где?
– Я в делах сейчас, можно вечером… хотелось бы.
– Как скажете.
– Дела такие, что нам бы с вами лучше посидеть где-нибудь в спокойном тихом месте, и желательно не на людях…
Интересные дела, подумал Смолин. И, не без азарта прищурясь, абсолютно светским тоном предложил:
– А как насчет у меня дома? У меня там обычно никого, кроме старого верного дворецкого…
Не будь тут постороннего, разговор он, очень может статься, повел бы чуточку игривее – самую чуточку, – но что ж тут поделаешь…
– Давайте. Вы скажете, куда приехать?
– Я за вами сам заеду, идет? – спросил Смолин. – Мою хибару найти непривычному человеку трудновато…
Не называть же адрес при постороннем!
– Хорошо. Часов в семь сможете? К фонтану с амурами?
Горько сожалея, что и на сей раз не удастся применить какой-нибудь игривый каламбур (в связи с амурами), Смолин просто сказал, что сможет, и девушка отключилась. Ощущая некоторый душевный подъем, Смолин отложил телефон и весело поинтересовался:
– Так что вы там начали о дальнейшем?
Евтеев полез во внутренний карман пиджака – на сей раз в правый, – извлек на свет божий довольно толстый конверт, из него – пачку фотографий и, не говоря ни слова, положил перед Смолиным.
Качество, конечно, было не ахти – фотоаппарат не из самых современных, скорее всего, паршивенький «Полароид», какими в Шантарске, не говоря о более продвинутых городах, уже давненько не пользуются: ну, понятно, Предивинск… Однако запечатленные на снимках древности – где одна-единственная, крупным планом, где сразу несколько – без труда удавалось опознать.