. Ироды, уже с ипподромов повадились…
Её ахи и охи сделали своё дело: глухая стена безнадёжности, незримо окружившая Василия Никифоровича, перестала казаться неодолимой. Чем бы ни обернулась внезапно грянувшая беда – следовало действовать, и немедля!.. Может, тревога ещё и окажется ложной… Цыбуля решительно подошёл к столу и принялся ожесточённо накручивать диск телефонного аппарата.
На том конце долго не отвечали. Наконец трубка отозвалась заспанным мужским голосом – в половине десятого вечера директор Сайского ипподрома уже спал. Ничего удивительного: вставал-то он в четыре утра.
– Алло?..
– Владимир Наумович?
– Да, я… Кто это?
– Наумыч, ты куда моего коня дел?
– Какого коня?.. Кто говорит? – Директор ипподрома явно как следует ещё не проснулся.
– Цыбуля.
Последовала короткая пауза. Владимир Наумович Цыбулю знал преотлично. Если Дед поднимает с постели и без предисловий накидывается с вопросами, это ничего радостного не сулит!
– Охренел ты там, что ли? – спросил он раздражённо. – На кой мне твоя лошадь сдалась?.. – Однако наезжать на «Луковицу» не рекомендовалось категорически, и Владимир Наумович сбавил обороты: – Слушай, Василь Никифорыч, ну что ты ахинею несёшь посреди ночи? Такой сон досмотреть не дал… Может, утром на свежую голову поговорим?
– Два дня назад, – мрачно сказал Цыбуля, – с твоего ипподрома увезли мою лошадь.
– Погоди, погоди… Которую? – Сайский директор окончательно понял, что поспать ему не дадут. – Кто увёз? Куда?..
– Вот это я и хочу у тебя выяснить. Что вообще на твоём ипподроме творится?..
Владимир Наумович даже обиделся:
– Что творится? Работаем!
Если бы не железная хватка директора Ковалёва, не его изворотливость и находчивость, – давно бы уже стоять Сайскому ипподрому закрытым. А он жил, и вроде даже неплохо, несмотря на тяжёлые времена. Дорожка, во всяком случае, была одна из лучших в России. Однако достижения собеседника Цыбулю в данный момент волновали меньше всего:
– Я вижу, как вы работаете, мать вашу!.. Где мой Заказ?
– Какой заказ?.. А-а, Заказ… дербист ваш…
В трубке опять повисла пауза. Цыбулино сердце буквально выскакивало из груди: «Ну скажи мне, скажи, что он в деннике у себя сено жуёт…»
Ковалёв не сказал.
– Лошадьми у меня производственный отдел занимается, – услышал Василий Никифорович. – Ещё мне не хватало каждому коню хвост крутить, уж ты извини. Давай-ка лучше я тебе утречком, как на службу приду…
– Хорош ты хозяин, если лошадь из-под боку свели, а ты ушами прохлопал! – рявкнул в трубку Цыбуля. – Ты проверь, жена-то рядом? Может, тоже украли, пока ты без задних ног дрыхнешь?
Владимир Наумович невольно посмотрел на постель. Жены рядом не было. Ах ты, чёрт старый!.. Ещё как услышал в трубке – «Цыбуля», – решил: что бы там ни случилось, он сдержится. Не взорвётся. Да куда!.. Зацепил-таки ядовитый Дед за живое. Где эту дуру-жену черти…
Прислушался.
В гостиной тихо бормотал телевизор. «Успокойся, Рикардо… Исабель беременна наверняка от тебя…»
Владимир Наумович про себя сосчитал до пяти и почти спокойно произнёс в трубку:
– Ты можешь наконец объяснить, что произошло? А то кудахчешь тут, как…
– Не кудахтал бы, если бы сам понимал, что к чему, – повторил Цыбуля устало.