Василий очень внимательно прочитал отчет подполковника Редозубова и приложенный к нему ответ из Москвы. «Каков Редозубов! Собирался на пенсию, а сам на повышение по должности и званию. Молодец!» – Почему-то подумалось Василию. Он уже хотел отложить бумаги, когда на глаза попалось подлинное командировочное удостоверение того времени, в котором значилось, что майор милиции Скориков Василий Николаевич командируется для оказания практической помощи в раскрытии серии тяжких преступлений. К удостоверению были при колоты деньги образца 1961 года, как аванс на командировочные расхшоды.
В этот самый миг перед ним снова появился его правнук.
– Это что? Совпадение? – Тут же задал вопрос Василий, указывая пальцем на удостоверение.
– Нет. – Спокойно ответил правнук. – Они уже уведомлены о твоем приезде. Осталось только сесть в поезд, идущий из Москвы.
Не понятно как, но Василий очутился у Павелецкого вокзала с небольшим чемоданчиком в одной руку и авоськой с пакетом продуктов в другой. В это время объявили посадку поезда в нужном ему теперь направлении. Перекинув авоську в руку, которая держала чемодан, он полез во внутренний карман пальто. Там рука его нащупала свернутую бумагу, которая оказалась железнодорожным билетом на тот самый поезд, регистрация на который была объявлена. Во внутреннем кармане пиджака обнаружилось удостоверение на имя майора милиции Скорикова и то самое командировочное удостоверение, которое только что он держал в руках в своем будущем.
– Пришла беда – открывай ворота! Так наши отцы и деды говаривали. – Произнес Редозубов, когда его заместитель по оперативной работе докладывал ему о новом нападении. Теперь уже на инкассаторов, которые завершали объезд магазинов и приняли деньги в последнем, что располагался на улице Четвертая линия в рабочем поселке на окраине города, почти на берегу реки. – В 20 часов 50 минут продавец передала деньги инкассатору, как это отражено в акте приема денег. Инкассаторов было двое. Один стоял на улице перед входом, второй входил вовнутрь магазина. Шофер сидел постоянно за рулем. Двигатель работал. Он работал и тогда, когда наша оперативная группа прибыла к магазину по звонку продавца. Когда тот, кто находился в магазине, вышел за порог, почти одновременно прозвучали три выстрела. Все трое были поражены насмерть. Продавец от испуга некоторое время не покидала магазина. Вышла она из него только тогда, когда набралась смелости выглянуть за дверь. Она увидела трупы инкассаторов и стала звать на помощь. Но никто не откликнулся. Только в дальнем конце улицы она успела увидеть ехавший в обратную от магазина сторону автомобиль, по очертаниям похожий на «Победу». Там действительно была «Победа». Ее угнали от конторы потребсоюза за два часа до того. Снова угнанный автомобиль, как и в случае с ювелирным магазином.
– А что мы имеем по ювелирному? – Спросил Редозубов.
– Пока только то, что местные уголовники напуганы активностью милиции. Ведь в ходе отработки возможности к причастности любого из них к разбойному нападению, двое из поднадзорных рецидивистов уже арестованы за нарушение режима. Еще один уже в КПЗ по этому же поводу. Подсобный аппарат в один голос твердит, что преступление совершено кем-то из «залетных». В противном случае свои авторитеты уже сами бы приняли меры, чтобы как-то сгладить обстановку. Оба преступления совершены с тонким расчетом по времени и обстоятельствам, что наталкивает на мысль, что в группе есть кто-то, кто имел прямое отношение либо к воинской службе, либо к службе в правоохранительных органах.
– Как Ксения Скорикова? У нее все в порядке?
– Все идет так, как вы поручили. Дочку их в данный момент отец увез к родственникам. В поле зрения наружного наблюдения никаких подозрительных лиц не попадало. Муж отвозит ее на работу на автомобиле охраны. Он же заместитель начальника ВОХР. Домой тоже отвозит. Заезжают только в магазины для необходимых покупок. Предлагаю наружное наблюдение пока снять.
– Предложение принимается! Что наши участковые с дружинниками? Что дали обходы домов и квартир граждан? Задал новый вопрос Редозубов.
– Обходы проводятся. Благодаря тому, выявлен пенсионер-инвалид, который, сидя у окна видел, как похищался «Москвич», на котором преступники приезжали для совершения нападения на ювелирный магазин. Он более четко обрисовал человека, который очень схож с тем, кто был за рулем в момент нападения. Теперь мы имеем хоть какие-то но описания двоих из нападавших, которые разосланы во все подразделения органов милиции, которые базируются на территории области…
Доклад заместителя прервал звонок телефона, стоявшего на столе подполковника. Редозубов поднял трубку.
– Так точно! Я! Здравия желаю! Слушаю! Встретим! Введем в курс дела! Спасибо за помощь! – Сделав тяжелый вздох, подполковник объявил присутствующим. – Москва к нам помощь шлет. Будем встречать. Номер в гостинице я забронирую. Дежурный! Ночью машину направьте к поезду. Пиши номер вагона и фамилию. – Проговорил он уже в другой телефон. – Скориков Василий Николаевич. Записал? Все! – Затем снова обратился к присутствующим. – Столько Скориковых на мою голову. Главное, чтобы не мешал розыску.
Глава четвертая. Воспоминания
В этот раз гости бакенщика, возвратившись из города, принесли с собой несколько авосек и бумажный мешок.
– Продуктов набрали. – Сообщил встретившему их Сиротину племянник. – Чтобы без конца в магазины не бегать. Тем более, скоро мост через протоку разведут. Нам по городским магазинам походить надо. На «барахолку» заглянуть. К зиме теплых вещей припасти. Конечно, у нас с собой кое-что есть. Но лишним не будет.
– И то верно. – Согласился бакенщик. – У нас не такая погода, как у вас в Сибири, но морозец вжарить может, когда и не ждешь. Потом и снегу навалит. Не разгуляешься.
– И когда такое ожидается? – Поинтересовался один из гостей.
– Обычно на ноябрьскую демонстрацию сходим, и через пару дней уже морозцы первые пробиваются. Иногда на демонстрации и снег первый встречали. – Пояснил бакенщик.
– Так это получается, что нам тут недельки две ждать и осталось. А мост когда убирают? – В свою очередь задал вопрос Федор.
– Сразу после демонстрации в тот же вечер. На остров некоторые демонстранты еще забегают, чтобы сугрев сорокаградусный принять в честь праздника. Городские власти потому мост до последнего и держат. А то, что вы круп да тушенки поднабрали – это здорово. Я вам таких каш и борщей наварю, от которых, когда их под хорошую самогоночку потребить, и внутреннего тепла в достатке будет.
– Вот и здорово, дед! Изгаляйся! – Поддержал второй гость.
– Рано ты меня в деды пишешь, «внучок»! – Возмутился Сиротин. – Я у Федорова отца в младших братьях ходил. Царство ему небесное! То война-злодейка надо мной поизмывалась да в седину окрасила смолоду. Эх! – Сиротин в каком-то отчаянии взмахнул рукой, словно пытался отогнать от себя ту самую злодейку.
– Так ты – фронтовик? – Спросил все тот же гость.
– Наполовину фронтовик… Наполовину враг народу… – Отрешенно отвечал Сиротин.
– Что так? Расскажи, дядя. – Попросил Федор.
– Пошли ко мне в избу. Перекусим. Там и сказ свой поведу. Под пару рюмашек легшее вспоминаться будет.
…Рота, в которой я был старшиной, расквартировалась на летний период у села Малые Дубровки на границе с Польшей. До границы и было-то чуть более десяти километров. Место летнего лагеря очень понравилось солдатам. Близость большого села позволяла ходить в увольнение туда, где можно было попасть на танцы, пообщаться с девчатами. И командиру роты нравилась эта близость села. Солдаты больно старались получить увольнительную, и потому относились к делам служебным справно. Все было хорошо, только… двадцать второе июня выпало на календаре. Рано утром гул моторов заставил всех выбежать из палаток. Над нами серой тучей летела на восток огромная стая самолетов с крестами на крыльях.