Встретимся в аду, разберемся. Или ты рассчитываешь попасть в рай?
***
Вода, бурно клокоча, вливалась в зал. Вот она уже поднялась до груди.
- Никакого ада и рая нет! - крикнул Геннадий. - Все это бредни!
Раскинув руки и ноги, Ричард Буги лежал в воде на спине и продолжал дико хохотать.
- Нету - и не надо! Нету - и тем лучше! Ясно было, что он окончательно спятил.
- Кажется, мы погибаем, Наташа, - шепнул Геннадий.
- Кажется, да, - ответила девочка. Геннадии был поражен ее спокойствием Наташа только закусила губы, чтобы не закричать от ужаса.
- Плыви за мной! - отчаянно крикнул Геннадий и поднырнул под стеклянную стену.
Они успели проплыть через заросли кораллов. Теперь под ними была бездонная черная бездна, а наверху, очень высоко, безнадежно высоко, разливалось солнечное сияние.
Геннадий обернулся и увидел стройную фигурку девочки, отчаянно рвущуюся вверх.
- Ооооуууиииеееау! - позвал Геннадий, и все закружилось перед ним в немыслимом последнем хороводе Страшная тяжесть со всех сторон сдавила тело. Последнее, что он увидел, было раздутое пунцовое чудовище с огромными трагическими глазами, поднимающееся из глубины.
«Рыба намадзу, - вспомнил мальчик. - Она предвещает землетрясение...»
После этого он потерял сознание.
***
Доктор геологических наук Вертопрахов сиял от редкого счастья, выпавшего на его долю. Он стоял, обняв за плечи левой рукой дочь свою Наташу, а правой - ее зеркальную копию Доллис. Многочисленные корреспонденты эмпирейских газет окружали красивую троицу, красивую потому, что ученый тоже не был лишен своеобразной мужской красоты.
- Да, господа, Доллис - моя дочь и ее настоящее имя Даша, то есть Дарья. Даша и Наташа - близнецы, родившиеся в Ленинграде с интервалом в четыре минуты. Неопровержимым доказательством являются своеобразные родинки, похожие на маленьких бабочек, расположенные у Даши под правым, а у Наташи под левым ухом. В этом легко убедиться, откинув соответствующие пряди.
Девочки охотно откинули соответствующие пряди и показали изумленным корреспондентам совершенно одинаковые родинки.
- Типичные однояйцевые близнецы, - прошептал биолог Верестищев.
- А дело было так, - продолжал Вертопрахов, - В середине пятидесятых годов мы с моей женой, крупным теоретиком и практиком, возглавили геологическую экспедицию в дружественной нейтральной Бирме. Мы объяснялись с инженерами-бирманцами по-французски, и поэтому местное население принимало нас за французов. Наши малютки были с нами, и, представьте себе, господа, тропики ничуть не вредили их развитию. Целыми днями крошки играли среди бурной бирманской растительности, забавляясь с мангустами, желтопузиками, шакалятами.
Однажды из джунглей выскочил бешеный слон с несколькими безумцами на спине. Злоумышленники пытались разрушить наш лагерь, но получили достойный отпор и скрылись...
Увы, вместе с ними исчезла в джунглях одна из наших дочек... Пропала Даша... - сказал он неуверенно и, помолчав, добавил:
- А может быть, Наташа... - Он смущенно хихикнул.
- Как, папка? - воскликнула изумленная Наташа. - Значит, может быть, это я пропала?
- А я, может быть, осталась? - вскричала Доллис-Даша.
- Да-да, вполне возможно... - пробормотал ученый муж.
- А как же родинки? - спросил один из журналистов.