Пролив пересекало белое судно, верхняя палуба которого была покрыта ярким тентом.
- Мама возвращается, - махнула Доллис рукой в сторону судна. - Вчера она давала в столице прием. - Доллис напыщенно и жеманно произнесла, словно передразнивая кого-то:
- «Вальс незнакомых цветов», господа! Не правда ли, прелестно? «Вальс незнакомых цветов»!
Так вот оно что!.. Геннадий едва смог скрыть свое изумление. Он вспомнил длинные черные волосы и словно выточенное из слоновой кости лицо женщины-сенатора. Бал был вчера! Значит, он валялся без сознания чуть ли не сутки?
- Я слышал вчера про этот прием, - сказал он. - Твоя мама мадам Накамура-Бранчевска?
- Ну да. Как ты догадался, Джин?
- Я видел ее в сенате.
- Ты не думай, что она всегда такая важная, она хорошая, только... - Доллис быстро посмотрела на него. - Красивая, а?
- Не хуже Софи Лорен, - сказал он.
Девочка расхохоталась.
- Ну, ты, я вижу, знаток! Ладно... - Она показала с балюстрады вниз. - Видишь тропинку между скал? Спустишься по ней, там будет маленькая бухта. Разбойничья бухта. Жди меня там, а я подгоню каноэ. Идет?
Не успел Геннадий кивнуть, как за спиной его раздался страшный вопль.
- Вот он! Вот он, ребята!
Геннадий стремительно обернулся. Из тоннельчика прямо на него бежал детина в майке с автографами кинозвезд, а за ним еще трое узколобых квадратных парней, и все с оружием в руках.
Изумленная Доллис увидела, как юный англичанин молниеносным приемом дзю-до сбил с ног огромного парня, вскочил на барьер балюстрады и упал вниз лицом под ударом пистолетной рукоятки. Два грузных тела навалились на мальчика. В мгновение ока руки его были скручены мотком проволоки.
Доллис вскрикнула и влепила пощечину одному из громил.
- Как вы смеете, кроты? Кроты несчастные! Кто вам разрешил врываться в наш парк? Вон отсюда! Отпустите его немедленно!
Детина, сбитый Геннадием, кряхтя, поднялся. На тупом его лице застыла кривая хулиганская улыбка.
- Этот парень, молодая госпожа, задержан по приказу Совета. Он сбежал сегодня из Мушкетной башни. Люгер мой спер, молодая госпожа - Он обернулся к Геннадию и схватил его за грудки:
- Где моя пушка, гаденыш?
***
Доллис и его огрела пощечиной.
- Ручка у вас тяжелая, молодая госпожа, - ухмыльнулся детина.
- У моей мамы рука потяжелее! - крикнула Доллис и вдруг заплакала в три ручья - Джин, Джин, что это такое?
- Я не знаю, что они от меня хотят, Доллис, - проговорил Геннадий, - Это какое-то дикое недоразумение...
- Наше дело маленькое, - ухмыльнулись битюги. - Приказ есть приказ.
Подталкивая Геннадия в спину автоматами, они повели его через парк. По дороге они шумно обсуждали подробности погони и схватки. Должно быть, они казались себе героями. Детина в майке с автографами хлопнул мальчика по плечу даже с некоторым добродушием:
- А здорово ты меня с катушек сбил, малец!
- Ай донт андерстенд, - сказал Геннадий. - Я не понимаю вашего языка.
- Ладно, ладно, топай!
Его вывели из парка и повели по покрытой щебенкой дороге, петляющей среди выветрившихся рыжих унылых скал. Шагая по этой раскаленной дороге, Геннадий лихорадочно обдумывал ситуацию.