Я совсем ничего не мог сказать, а Джим - он тоже
помолчал немного, а потом и говорит:
- Ну, теперь, по-моему, все в порядке: уж если и они не знали, так нам,
беднягам, и пробовать нечего разбираться. А раз это наш долг, мы должны
взяться его исполнить и постараться как следует. Но, по правде говоря, мне
так же жалко этих язычников, как и вам самому, масса Том. Очень трудно
убивать людей, которых ты не знаешь и которые тебе ничего плохого не
сделали. Вот в чем дело-то. Если б мы пришли к ним - мы все трое - и
сказали, что мы голодны, и попросили чего-нибудь поесть, может, они такие
же, как все другие люди, как вы думаете? Уж наверное они накормили бы нас,
и тогда...
- Что тогда?
- Я, масса Том, вот как понимаю. Ничего у нас не выйдет. Мы не сможем
убивать этих несчастных чужеземцев, которые ничего худого нам не делают,
до тех пор, пока мы не поупражняемся, - я это точно знаю, масса Том,
совершенно точно. Но если мы возьмем парочку топоров - вы, и я, и Гек - и
переправимся через реку нынче ночью, когда луна скроется, и вырежем ту
больную семью, что живет возле Снай, и подожжем их дом, и...
- Ох, заткнись же ты наконец! У меня просто голова заболела. Не хочу я
больше спорить с дураками вроде тебя и Гека Финна. Вечно вы не о том
говорите, и не хватает у вас мозгов понять, что нельзя судить о чистом
богословии с точки зрения законов об охране недвижимого имущества.
Но вот это уж было несправедливо со стороны Тома. Джим ничего худого не
хотел сказать, и я тоже. Мы ведь отлично знали, что мы не правы, а он
прав, и просто хотели уразуметь, в чем тут суть, вот и все. И единственная
причина, почему он не мог объяснить все так, чтобы мы поняли, - это наше
невежество, да, да, и тупость, я этого вовсе не отрицаю, да только разве
мы в этом виноваты?
Но он и слушать больше не стал, сказал только, что если бы мы захотели как
следует взяться за это дело, тогда он, Том, наорал бы тысчонку-другую
рыцарей, заковал их с ног до головы в стальные латы, назначил меня
лейтенантом, Джима маркитантом, сам принял верховное командование, смел
всю шайку язычников в море, словно стаю мух, и в ореоле славы прошел бы
триумфальным маршем по всему свету. Но уж если у нас не хватало разума
воспользоваться этим случаем, он больше никогда нам ничего такого
предлагать не станет. И не стал. Уж если он вобьет себе что-нибудь в
голову, его ни за что с места не сдвинешь.
Ну да я на него не обиделся. Я человек миролюбивый и никогда не ссорюсь с
людьми, которые мне ничего не сделали. Я так рассудил: если язычнику
ничего не надо, то и мне ничего не надо. Ну и дело с концом.
Том взял этот план из книги Вальтера Скотта"Крестовые походы описаны
Вальтером Скоттом в романах "Талисман" (1825) и "Граф Роберт Парижский"
(1832)" - он вечно ее перечитывал. По-моему, это довольно-таки дикий
план, потому что ему бы ни за что не удалось набрать столько людей, а если
бы даже и удалось, то его бы наверняка разбили в пух и прах.
Я взял эту книгу, прочел все, что там сказано, и, насколько я понял,
туговато пришлось большинству из тех, кто бросил свои фермы и отправился в
крестовый поход.
ГЛАВА II
ПОДЪЕМ ВОЗДУШНОГО ШАРА
Так вот, значит, Том придумывал один план за другим, но в каждом было
какое-нибудь слабое место, и ему приходилось их бросать. Наконец он просто
в отчаяние пришел.