У Гого была такая татуировка.
В тот первый день знакомства с Гого мы проболтали около часа. Конечно, в моей профессии невозможно сказать: «Я не заметил, как пролетело это время». Зато могу сказать, что это было интересно и приятно. За хрупкими плечами двадцатилетней девушки была тяжелая судьба, которая не сломала ее, и она, несмотря на профессию, продолжала держать голову поднятой. Все-таки не зря говорят, что элитные проститутки и просто проститутки в Китае – это две большие разницы.
* * *
Тоска по Родине накатывала редко, но только потому, что на это совсем не оставалось времени. Кате я писал письма – есть в этом какая-то романтика. Набиравшие популярность электронные виды связи мне нравились меньше.
«Привет, Катюш!
Не удивляйся, если где-то размоет чернила перьевой ручки. Стоит такая жара, что пот сходит круглосуточно, но ты думай, что это мои слезы!
У меня все хорошо. Правда, здесь невыносимо скучно. Один день как две капли похож на другой. Пашем в лабораториях над совместными российско-китайскими разработками. Что называется, делимся опытом. Эти китайцы, ей-богу, страшные зануды – даже выпить не с кем. И подраться! Ладно, шучу, шучу…
Скоро нам выплатят денег, я перешлю немного, только ты не смей отказываться. Родителей в банк гонять не хочу, так что отправлю тебе и для них – передашь. Как вышлю – напишу подробнее.
Ревновать меня даже не думай! Представляешь, как выглядят китаянки? Особенно в сравнении с тобой… Так что если уж кому и ревновать, то мне… Напиши мне, как ты, как учеба, как уживаетесь с новой соседкой в вашей комнатушке? Береги себя! Целую, скучаю. Леша».
* * *
Я регулярно получал задания по линии разведки из Центра. Они, как я сразу понял, были дублирующими. То есть мне давали те задания, результаты которых были уже доподлинно известны. Догадаться об этом было несложно, ведь это была моя первая командировка после завершения обучения, и, прежде чем приступить к полноценной работе, меня в очередной раз должны были проверить. Можно сказать, это была моя «производственная практика». Перед поездкой Минин недвусмысленно мне об этом намекнул.
Мой ведущий также объяснил мне, почему я оказался именно на Хайнане. После ухода России в 2002 году с крупнейшей за рубежом военной базы во вьетнамской бухте Камрань возможности ГРУ по оперативному контролю за этим регионом резко сократились. Военные базы за рубежами России наряду с дипломатическими представительствами были одним из видов прикрытия деятельности наших спецслужб. Официально база в Камрани являлась пунктом материально-технического обеспечения флота, но, по сути, с нее велась радиоразведка всех окрестных территорий и морей. Главным объектом для расположенной на нашей базе аппаратуры радиоперехвата являлись китайские коммуникации в Южно-Китайском море. Расположение Камрани также идеально подходило для мониторинга всего происходящего вокруг Хайнаня, стратегически важного для Китая. Когда Россия лишилась базы, возникла необходимость создавать новые каналы получения достоверной информации с этой территории.
Первые мои задания в разведке заключались в следующем: узнать состав и численность военно-морских сил Китая, дислоцировавшихся в районе города Санья. Нужно было выяснить численность подводных и надводных сил – морской авиации, атомных и дизельных подводных лодок, эскадренных миноносцев, ракетных фрегатов, противолодочных кораблей, торпедных, сторожевых и десантных катеров, морских и базовых тральщиков. Также надлежало узнать численность береговых ракетно-артиллерийских войск, радиотехнических бригад и подразделений специального назначения. В то время Китай активно развивал военно-морские силы и по количеству отдельных видов кораблей уже тогда превосходил нашу страну.
Данные, поставляемые мною, проверялись на предмет точности, надежности и объективности. Подготовленные аналитические записки отражали мое личное видение и понимание ситуации, умение верно и правильно трактовать те или иные события и факты, исключая чрезмерный, ничем не подкрепленный субъективизм.
* * *
К непосредственному выполнению заданий я приступил уже через несколько месяцев после прибытия на Хайнань. Для начала я решил установить отношения с военными летчиками. На Санья стоял вертолетный полк для совместных действий с военными моряками. Я разработал несколько специальных туристических маршрутов-развлечений. Например, полет на военном вертолете над островом. Это был очень удобный и безобидный способ «подружиться» с летчиками. Директор компании, в которой я трудился, имел хороший вес в администрации города Санья. Хорошо ладил с местными военными, которые, конечно, были не против дополнительного заработка. А развлечение, которое я проталкивал, сулило немалые барыши. Часовой полет стоил 4000 долларов. Военные получали три с половиной тысячи зеленых, наша контора – скромные 500. Камнем преткновения было лишь то, что желающих на это развлечение было не много.
О своей идее и препятствии в ее осуществлении я проинформировал Центр, и мне были обещаны «туристы». Уже через месяц на Хайнань прилетела пожилая чета. Он – бывший военный летчик, полковник в отставке, страстно любивший авиацию и, уйдя на покой, занявшийся сверхприбыльным бизнесом, она – его верная жена, скитавшаяся полжизни по гарнизонам страны. Бравый полковник, прилетевший на Хайнань прожигать кровно заработанные, за несколько дней объездил весь остров. А когда развлечений не осталось, потребовал организовать что-нибудь эдакое. Показав себя щедрым туристом, он и стал нашим первым клиентом на вертолетную экскурсию.
Естественно, вертолетчики летали там, где не запрещено, и желание увидеть что-то с вертолета было полным бредом. Расчет был иной. Военные получали деньги, и, как настоящие китайцы, они всегда уделяли внимание источнику дохода, в данном случае это был я – человек, способный найти и привести богатого туриста. Чтобы клиентов на вертолетные дела стало больше, китайцы сами стремились подружиться со мной. Этим я и пользовался, благо желающие полетать появлялись. Таким образом молодой гид, хорошо говоривший по-китайски, постепенно становился добрым другом китайских летчиков. После того как китайцы получали деньги, они с радостью предлагали мне несколько сотен зеленых, но я постоянно отказывался, ссылаясь на честность и принципиальность. Такое мое поведение вынуждало их придумывать другой способ, чтобы уважить меня. В итоге вояки приглашали в караоке-бары, где мы, лапая девок, напивались до поросячьего визга вискарем и пивом. Дружба крепла. Особенно тепло складывались отношения с ребятами из Харбина, которых много служило на Хайнане. С одним из харбинцев, падким на деньги, мы общались особенно плотно. Я так и прозвал его – Харбинец.
* * *
Я стал частым гостем на военно-морской базе Юлинь, месте дислокации дизельных подводных лодок. Там же в прорубленных скальных укрытиях были спрятаны две новейшие атомные подводные лодки типа 094 Jin. Каждая была оснащена 12 баллистическими ракетами JuLang 2 («Большая волна-2») с дальностью стрельбы 12 800 км. Несколько раз, выходя в море на патрульных катерах, я видел пещеры – укрытия, в которых китайцы прятали эти лодки. И хотя в то время в Юлине было всего две атомные субмарины, укрытий было значительно больше – в дальнейшем китайцы явно планировали увеличить количество атомных лодок в этом районе. Система базирования военно-морских сил китайской армии в районе города Санья состояла из нескольких скальных укрытий для надводных кораблей и подводных лодок. Было очевидно, что Китай активно развивал военно-морскую инфраструктуру в этом районе.