– Горит какой-то дом? – спросил Брэдстрит, когда поезд, разводя пары, покатил дальше.
– Да, сэр, – ответил начальник станции.
– Когда пожар начался?
– Я слышал, будто ночью, сэр, а затем усилился, и весь дом заполыхал.
– А чей это был дом?
– Доктора Бичера.
– Скажите, – вмешался инженер, – доктор Бичер немец, очень худой и с длинным острым носом?
Начальник станции расхохотался:
– Нет, сэр. Доктор Бичер англичанин, и во всем приходе ни у кого жилет так туго не натянут на животе. Но у него проживает джентльмен, пациент, как я понимаю. Вот он иностранец, и, судя по виду, добрая беркширская говядина ему никак не повредит.
Не успел начальник станции договорить, как мы все уже поспешили к месту пожара. Дорога вела на гребень невысокого холма, и нашим глазам открылся вид на большое длинное выбеленное здание, из всех окон и щелей которого вырывались языки пламени, а в саду перед ним три пожарные машины тщетно пытались совладать с огнем.
– Тот самый дом! – вскричал Хэзерли в страшном волнении. – Вот подъездная дорога, мощенная гравием, а вон розовые кусты, в которых я лежал. Я выпрыгнул вон из того второго окна.
– Ну, вы хотя бы отомстили им, – сказал Холмс. – Само собой понятно, что пожар вызвала ваша керосиновая лампа, запалив деревянные стены, когда ее раздавил пресс. А они, без сомнения, были так поглощены погоней за вами, что не заметили огня вовремя. А теперь вглядитесь в толпу зевак, нет ли среди них ваших ночных друзей? Хотя боюсь, что они сейчас уже в добрых ста милях отсюда.
И опасения Холмса полностью оправдались. С того дня и по этот мы ничего не слышали ни о красавице, ни о зловещем немце, ни об угрюмом англичанине. В тот день рано утром некий фермер видел, как повозка с несколькими людьми и громоздкими ящиками быстро катила в сторону Ридинга, но затем все следы беглецов затерялись, и даже искусство Холмса не помогло обнаружить хотя бы намек на то, где они могли бы находиться сейчас.
Пожарных ввергло в большое недоумение странное устройство, которое они обнаружили внутри здания, и в еще большее – недавно обрубленный человеческий большой палец, найденный на подоконнике одного из окон третьего этажа. Впрочем, к закату их усилия увенчались успехом и они наконец совладали с огнем, но не прежде, чем провалилась крыша и здание превратилось в такие руины, что кроме нескольких искореженных цилиндров да железных труб от машины, осмотр которой обошелся так дорого нашему злополучному знакомому, от него и следа не осталось. В сарае были найдены большие запасы никеля и олова, но ни единой монеты, чем, возможно, объяснялось наличие в повозке громоздких ящиков, которые упоминались выше.
Каким образом инженер-гидравлик оказался вместо сада под живой изгородью, могло бы навсегда остаться тайной, если бы не мягкая земля, поведавшая нам очень простую историю. Очевидно, его перенесли туда два человека, у одного из которых были поразительно маленькие ступни, а у другого – поразительно большие. Короче говоря, наиболее правдоподобным представляется, что молчаливый англичанин, будучи не таким смелым или же не таким кровожадным, как его товарищ, помог женщине отнести бесчувственного инженера подальше от опасности.
– Ну, – грустно сказал наш инженер, когда мы сели в поезд, чтобы вернуться в Лондон, – дело обернулось для меня лучше некуда! Я потерял большой палец, потерял пятьдесят гиней вознаграждения, а что я получил взамен?
– Опыт, – сказал Холмс, засмеявшись. – И косвенно, знаете ли, он может оказаться очень ценным: вам стоит только облечь его в слова, чтобы приобрести репутацию превосходного застольного собеседника до конца ваших дней.
Приключение знатного холостяка
Женитьба лорда Саймона и ее странный конец уже давно перестали вызывать интерес в высоких сферах, где вращается злополучный новобрачный. Новые скандалы затмили этот, и их более пикантные подробности вытеснили из памяти сплетников драму четырехлетней давности. Однако у меня есть основания полагать, что далеко не все факты известны широкой публике, а поскольку мой друг Шерлок Холмс внес значительную лепту в раскрытие произошедшего, я чувствую, что воспоминания о нем останутся неполными без рассказа об этом примечательном эпизоде.
За несколько недель до моего собственного брака, в те дни, когда я еще делил с Холмсом квартиру на Бейкер-стрит, он вернулся под вечер с прогулки и нашел на столе ожидающее его письмо. Сам я весь день никуда не выходил, так как погода внезапно переменилась, полил дождь, задули сильные осенние ветры и пуля фанатика, которую я привез с собой на память о моей афганской кампании в одной из моих конечностей, напомнила о себе непреходящей ноющей болью. Устроив тело поудобнее в одном кресле, а ноги в другом, я окружил себя валом газет, но потом, насытившись злободневными новостями, отбросил газеты и лениво уставился на внушительный герб с монограммой, украшавший конверт на столе, рассеянно прикидывая, кем может оказаться знатный корреспондент моего друга.
– Вот очень светская эпистола, – сказал я, когда он вошел. – Ваша утренняя почта, если память мне не изменяет, исчерпывалась письмом рыбника и еще портового таможенника.
– Да, моя корреспонденция, бесспорно, чарует разнообразием, – ответил он с улыбкой, – и наиболее скромные авторы писем обычно оказываются наиболее интересными. А это смахивает на одно из приглашений либо зевать от скуки, либо лгать.
Он сломал печать и просмотрел письмо.
– Нет, это, собственно, может оказаться и любопытным.
– Не светское приглашение?
– Отнюдь, сугубо профессиональное.
– И от знатного клиента?
– От одного из знатнейших в Англии.
– Дорогой мой, примите мои поздравления.
– Уверяю вас, Ватсон, без малейшего притворства, что статус моего клиента значит для меня куда меньше интересности его дела. Однако все-таки не исключаю, что в этом расследовании и первого достаточно с избытком. Вы ведь последнее время усердно читали газеты, не так ли?
– Похоже на то, – сказал я не без грусти, указывая на большой ворох в углу. – Мне ведь больше нечем заняться.
– Очень удачно, так как, вероятно, вы сможете ввести меня в курс. Я ведь читаю только криминальную хронику и столбцы с личными объявлениями. Последние всегда очень поучительны. Но если вы так усердно следили за свежими новостями, то, конечно, читали про лорда Сент-Саймона и его женитьбу?
– О да, и с величайшим интересом.
– Отлично. Письмо в моей руке – от лорда Сент-Саймона. Я вам его прочту, а взамен вы должны пролистать эти газеты и найти для меня все, что имеет отношение к этому делу. Вот что он пишет:
«Дорогой мистер Шерлок Холмс,
лорд Бэкуотер заверил меня, что я могу полностью положиться на ваши суждения и конфиденциальность. Поэтому я решил посетить вас и посоветоваться с вами касательно крайне тягостного события, произошедшего в связи с моим браком. Мистер Лестрейд из Скотленд-Ярда уже ведет это дело, но он заверил меня, что не имеет ничего против вашего сотрудничества и даже полагает, что оно может оказаться полезным. Я заеду в четыре часа и, если у вас на указанное время что-то назначено, надеюсь, вы отложите это дело, поскольку мое имеет первостепенную важность.
Искренне ваш,
Роберт Сент-Саймон».– Отправлено из Гросвенор-Мейсонс, написано гусиным пером, и высокородный лорд имел несчастье выпачкать чернилами внешнюю сторону правого мизинца, – заметил Холмс, складывая письмо.
– Он назвал четыре часа. Сейчас три. Он приедет через час.
– Значит, с вашей помощью у меня достанет времени исчерпывающе ознакомиться с делом. Перелистайте газеты и расположите статьи и заметки в хронологическом порядке, пока я посмотрю, кто такой наш клиент.