Какое мгновение! Покрывало медленно сползло с парохода. Перед нами была незнакомая, странная крылатая металлическая машина! Мне стало ужасно грустно. Но тут я увидел нечто такое, что примирило меня с этим преображением: на пароходе ярко‑синей краской было выведено прежнее название – «Морской оркестр»!
Добровольный оркестр хемулей грянул гимн Самодержцу, ну вы же его знаете, с припевом: «Теперь‑то все вы удивились, ха‑ха‑ха!» Мюмла‑мама растрогалась до слез.
Фредриксон надвинул фуражку на уши и поднялся на борт в сопровождении Королевской Вольной колонии (дождь из роз и японских жемчужин продолжался), и тут же к пароходу кинулись дети Мюмлы‑мамы.
– Извините! – вдруг закричал Шнырек и спрыгнул вниз со сходней. – Я не решаюсь! Подняться в воздух? Меня снова укачает!
Он нырнул в толпу и исчез.
В то же мгновение машина вздрогнула и зарычала. Дверцы плотно захлопнулись, и «Морской оркестр» нерешительно заерзал на помосте. Затем он так сильно качнулся, что я упал навзничь.
Когда я робко глянул в окно, то увидел внизу верхушки деревьев парка Сюрпризов.
– Он летит! Летит! – закричал Юксаре.
Я не нахожу слов, чтобы передать удивительное чувство, охватившее меня, когда мы воспарили над землей. Внезапно я ощутил себя легким и элегантным, как ласточка, все заботы покинули меня, я был быстр, как молния, и непобедим. Прежде всего мне доставляло несказанное удовольствие смотреть вниз на тех, кто остался на земле и с испугом или восхищением пялился на меня. Это был прекрасный, но, к сожалению, короткий миг.
«Морской оркестр», описав мягкую дугу и нацепив усы из белой морской пены, заскользил по воде у самого берега острова Самодержца.
– Фредриксон! – закричал я. – Давай еще полетаем!
Он поглядел на меня невидящим взглядом, глаза у него были очень голубые, и весь он светился каким‑то тайным торжеством. «Морской оркестр» погружался прямо в море! Пароход наполнился зеленым прозрачным светом, а за окнами иллюминаторов поплыли, кружась, стаи пузырьков.
– Сейчас мы погибнем, – сказала малышка Мю.
Я прижал нос к стеклу. «Морской оркестр» зажег еще гирлянду лампочек на передней части судна. Они освещали темноту морской пучины слабым дрожащим светом.
Мне стало немного жутко. Вокруг ничего, кроме зеленого мрака. Мы плыли в вечной ночи и полной пустоте. Фредриксон выключил мотор, и «Морской оркестр» бесшумно заскользил вниз, опускаясь все ниже и ниже. Все молчали. Откровенно говоря, мы такого не ожидали.
Только у Фредриксона уши от радости стояли торчком. На нем была новенькая капитанская фуражка, украшенная двумя маленькими серебряными плавниками.
В этой невыносимой тишине я постепенно стал различать странный шепот – с каждой секундой он становился все отчетливее и громче. Казалось, тысячи испуганных голосов на все лады повторяли одни и те же слова: «Морская собака, морская собака, морская собака…»
Дорогие читатели, попробуйте произнести много раз «морская собака» – предостерегающе и очень медленно, – вам наверняка станет страшно!
Теперь мы уже смогли различить множество маленьких теней, выплывавших из темноты. Это оказались рыбы и морские змеи, и у каждой на голове был фонарик.
– Почему же они не зажигают фонарики? – удивилась Мюмла‑мама.
– Может, батарейки сели, – предположила Мюмла. – Мама, а кто такая морская собака?
Рыбы подплывали к «Морскому оркестру», с большим любопытством осматривали его и явно что‑то хотели нам сказать.
– Дело плохо, – сказал Юксаре. – У меня скверное предчувствие! Я нюхом чую, что они почему‑то боятся зажечь лампочки.