Он налил нам по стакану сока и многозначительно шепнул: – Вам нужно поздравить Самодержца. Сегодня ему исполняется сто лет!
Со смешанным чувством взял я стакан и обратил свой взор на трон Самодержца. Что я испытал при этом? Разочарование. А может быть, облегчение? Момент, когда глядишь на трон, торжественный и важный. У каждого тролля должно быть то, на что он может смотреть снизу вверх (и, разумеется, то, на что он смотрит сверху вниз), то есть нечто, вызывающее благоговение и благородные чувства. И что же я увидел? Короля в короне набекрень, короля с цветами за ухом, короля, хлопавшего себя по коленкам и так сильно отбивавшего ногой такт, что трон от этого качался. У трона стояла туманная сирена, в которую король трубил каждый раз, когда хотел обратиться к кому‑нибудь из подданных. Нужно ли говорить, что я был ужасно смущен и удручен.
Когда туманная сирена наконец умолкла, Фредриксон сказал:
– Имею честь поздравить. С первым столетием.
Я тут же сделал салют хвостом и сказал не своим голосом:
– Ваше величество Самодержец, позвольте пришельцу из дальних стран принести вам свои поздравления. Этот миг я запомню надолго!
Король удивленно уставился на меня и захихикал:
– Ваше здоровье! Вы промокли? Что сказал бык? Не собираетесь ли вы утверждать, что никто из вас не свалился в бочку с сиропом? Ах, до чего же весело быть королем!
Тут королю надоело говорить с нами, и он опять принялся трубить в туманную сирену.
– Эй, верные мои люди! – закричал он. – Да пусть же кто‑нибудь остановит эту карусель. Спешите все сюда. Сейчас будут раздаваться выигрыши!
Карусели и качели остановились, и все сбежались к королю.
– 701! – выкрикнул король. – У кого 701?
– У меня, – сказал Фредриксон.
– Пожалуйста! Пользуйтесь на здоровье! – сказал Самодержец и протянул ему прекрасную механическую пилу, точно такую, о какой Фредриксон давно мечтал.
Король выкликал новые номера, подданные выстроились у трона длинной вереницей, смеясь и болтая. Все от мала до велика выиграли что‑нибудь. Все, кроме меня.
Юксаре и Шнырек сложили свои выигрыши в ряд и принялись их тут же уничтожать, ведь это были главным образом шоколадные шарики, марципановые хемули и розы из сахарной ваты. А у Фредриксона на коленях лежала целая груда полезных и неинтересных вещей, большей частью это были инструменты.
Под конец Самодержец сошел с трона и крикнул:
– Дорогие мои! Дорогие мои бестолковые, шумливые, неразумные подданные! Вы получите то, что вам больше всего подходит, и ничего другого вы не заслуживаете! Наша столетняя мудрость подсказала Нам спрятать яйца в тайниках трех типов. Первые мы устроили в таких местах, где можно запросто споткнуться. Это для тех, кто носится без толку, туда‑сюда и вдобавок слишком ленив, чтобы искать, – и это выигрыши съедобные. Вторые – для тех, кто ищет спокойно, методично и рассудительно. Это выигрыши, с помощью которых можно что‑нибудь мастерить. Ну, а третьи – тайники для искателей с фантазией, кто не любит ничего полезного. Слушайте же, дорогие мои неисправимые, неразумные подданные! Кто из вас искал яйца в самых причудливых тайниках? Под камнями и в ручьях? В верхушках деревьев и в цветочных бутонах? В своих собственных карманах или в муравейниках? Кто нашел яйца с номерами 67, 14, 890, 999, 223 и 27?
– Я! – закричал я с такой силой, что невольно подпрыгнул, и почувствовал, что краснею.
А кто‑то тоненьким голоском пропищал:
– У меня – 999!
– Иди сюда, бедняга тролль, – поманил меня Самодержец. – Вот тут самые бесполезные призы. Это для фантазера. Тебе нравится?
– Ужасно нравится, Ваше величество, – сказал я, задыхаясь от волнения, и уставился как зачарованный на свои призы, 27‑й был положительно лучше всех: на подставке из коралла возвышался маленький трамвайчик из пенки.