Акела открыл глаза и посмотрел на стоящего рядом Андрея.
– Как спалось, что виделось?
– Спал как убитый.
– Мне стражник сказал, что ты просил тебя разбудить, когда я приду.
– Тьфу ты, совсем мозги отоспал. Надо помощника бакалавра Джуре в лагерь выкинуть.
– Его целиком или только голову?
– Шутить изволите? Зачем его резать, он же не знает ни хрена. Когда хан поймёт, что разведданных и образцов оружия не будет, он двинет свои орды. Тем более, ему кажется, что панацею от беды он нашёл.
– Вообще-то, да. Ну, пусть живёт декадент, я ж не зверь, а работа такая. Где он?
– Недалеко. Это милое дитя его в мешке привезло. Так-что, он тут вряд ли чего увидит. Покатаем его по воздуху минут пятнадцать и сбросим перед ханским шатром.
– Резонно. Ну, пошли.
Диверсант валялся в большом крапивном мешке под охраной двух здоровых гвардейцев. Именно так, с лёгкой руки Андрея, стали называть ребят из сотни Сержа. Уловив подсознательно смысл этого прозвища, ребята очень им гордились. На остальное войско они поглядывали чуть свысока. Как-никак, первые в истории Руси элитные части.
Предвидя возможные столкновения, Барс отдал гоблинов в подчинение Викингу. Мимоходом, как бы невзначай, он объяснил горячим головам, что это особая ударная группа их отряда. Здесь уже вступали в силу неумолимые законы боевого братства. Ссориться с воинами своего отряда – свои же не поймут. Так-что, междоусобиц можно было не бояться.
С помощью двух преторианцев они вытащили мешок с бакалавром на место приземления ковра. Привязав к нему длинную верёвку таким образом, чтобы не задушить даже при рывке, стали ожидать нужного момента. Ждать пришлось всего минут сорок. Отпустив Толстого с Соловьём спать, они погрузили врага, сели сами и двинулись к вражескому лагерю. Полетели они туда по большой дуге, выписывая по большому радиусу круги и спирали, чтобы накрутить нужный километраж.
Набрав нужное время полёта, они подлетели к «флагманскому» стойбищу и, зависнув над белой юртой, стали спускать мешок с пленником. Когда он уже закачался над головами телохранителей, сидящих у входа, кто-то из них заорал благим матом.
Барс позволил верёвке выскользнуть из рук и ковёр сразу взмыл ввысь, чтобы не попасть под стрелы врага. Они ещё успели услышать, как сидящий в мешке и видимо сообразив куда попал, стал что-то кричать на тюркском наречии.
– Порядок, – констатировал Андрей. – Сейчас он Джуре в жилетку поплачется. Из этого хан поймёт, что все его хитрые задумки погорели, как шашлык на пьянке.
– После чего назначит войсковую операцию, – мрачно пошутил Акела. – И слава Богу. Хуже нет ждать и догонять.
– Эт-точно, – кивнул Андрей. – Борисыч, тебе страшно не бывает?
– В смысле? – поднял на него удивлённые глаза Акела. – Страх – нормальная человеческая реакция. Но ты же, как я понимаю, что-то другое имеешь в виду?
– Ну, не придуривайся, – поморщился Барс. – Всё ты понял.
Акела помолчал, подбирая нужные слова.
– Что тебе сказать, брат? Ответ-то ты и сам знаешь. А нас кто спрашивал, а? Кинули сюда, как кутят в прорубь. Что нам, в деревне прятаться нужно было? Так, пришёл бы Джура, нас на нож, а наших женщин на хрен – вот и все последствия нашего пацифизма. На том уровне мы бы ему помешать не смогли. Короче, «делай, что должен – и будь, что будет».
– Да уж, с тобой не соскучишься.
– Не боись, – усмехнулся Витязь. – В ближайшем обозримом будущем нам всем скучать не придётся. Да был бы здесь Вольфович, он бы этого козла пригвоздил к позорному столбу. Однозначно.
Барс облегчённо засмеялся.
Ковёр заходил на посадку. На скале их ждала Ласка.
– Ты почему здесь? – удивился Акела.
– Я отправила бакалавра с конвоем. Разреши мне остаться.
– Это ещё зачем? – нахмурился Барс. – Здесь по твоей линии ничего не будет. Голимая рубка, мясо и больше ничего. Так, что, я тебе дам двух гвардейцев для охраны – и вперёд.
– Есть для меня работа. И как раз по моей линии. Она даже вам с Акелой не по зубам.
– Ты откуда это взяла? – Акела искренне недоумевал. – Никто тебя не обманывает. Барс правду сказал – мясорубка и ничего более.
– А женщины? – серые глаза уставились в упор.
– Какие женщины? – растерялся, честно говоря, Акела.
– Которых хан этот поганый перед войском погонит, – она смотрела дерзко, не опуская глаз.
Вот же, поганка!
– Откуда информация? – строго спросил Барс.
Ещё бы, они ведь никому об этом сказать не успели.
Теперь взору представилась рыжая макушка, кончик сапога застенчиво выковыривал камешек.
– Вот же, зараза! – выругался Акела. – Кто ещё знает?
– Никто, только я.
– Не понял, – отбросив церемонии, он сгрёб нахальную девчонку за шиворот и заставил поглядеть в глаза. – Откуда информация?
– Я была в стойбище. Одна. Больше никто не знает.
– Вот чёртова кукла, – уже по-настоящему разозлился Барс. – С ума спятила? А, если бы…
– Кишка у них тонка, – пренебрежительно задрав свой веснушчатый нос, ответила Ласка.
– Так, – уже овладел собой Акела. – Что предлагаешь?
Девчонка отвечала кратко, не задумываясь, видимо всё уже просчитала.
– Я проникну к полонянкам, обработаю их, подготовлю. Когда будем идти через наши засады, по моему сигналу берендеи срубают конвой, а бабы с ребятишками сразу в лес – кто вправо, кто влево. Если не подготовить их, начнут метаться, половину побьют и потопчут, а то и больше.
– Авантюристка чёртова! – в сердцах выругался Акела, беспомощно взглянув на друга.
– А ведь эта маленькая хищница права, – задумчиво произнёс тот. – Начнут бабы шарахаться и положат их. Не всех конечно, но многих. А детишек и подавно передавят.
– Рассказывай, как ты это планируешь, – сурово сдвинул брови Акела. – Если хоть в одном месте слабину почую, под стражей у меня домой поедешь и под замком просидишь до конца операции. А её обязательно почую, будь уверена,
– Мне сейчас, как раньше, тайком пробираться не надо. Оденусь как обычная полонянка и наткнусь нечаянно на их стражу. Они меня сами к этим бабам засунут.
– А что они перед этим с тобой сделают? – в голосе Акелы отчётливо звякнул металл.
– Во-первых, – спокойно ответила кнезинка. – Кто на меня, дурнушку, позарится? Эти узкоглазые любят рослых, русоволосых и пышнотелых. А если и позарится какой убогий – не смертельно. Не стоит моя девичья честь стольких жизней, там ведь и ребятишки ещё.
– Что скажешь, Борисыч? – видно было, что Барс взвешивает.
– Да, пусть идёт, она права. А убить в нашей операции любого могут, если зевнёт. Её в том числе.
Он положил тяжёлые ладони на кажущиеся хрупкими плечи.
– Постарайся не подставиться, а то мы будем очень жалеть.
Девчонка спокойно глянула.
– Не подставлюсь. Мужика обмануть легче, чем дитё малое. А уж этих сынов степей…
И, повернувшись, спокойно стали спускаться вниз.
– Нет, ты понял? – Барс оторопело глядел то на друга, то вслед наглой девчонке. – …Легче, чем дитё малое?
– А ты скажи «сама дура, твою мать» и сразу полегчает, – Акела засмеялся. – В чём-то она права. Главное, чтобы у неё теория с практикой совпала.
– Дай Бог.
Глава 4. Последний бой
До атаки, до ярости,
До решающей ясности,
И, быть может, до выстрела,
До удара в висок,
Пять минут на отчаянье,
Пять минут на прощание,
Пять минут на решение,
Пять секунд на бросок.
Владислав Крапивин
…Утро выдалось зябким, обувь и одежда намокли от росы, курить хотелось смертельно. Одно славно – тумана не было. Минут пятнадцать назад прилетели Андрей с Василием со свежей новостью. «Кызбеки строятся в колонны!». Барс спрыгнул с ковра, Васька помчался дальше, чтобы известить Клима, который отвечал за горную дорогу. Началось… Всё существо, казалось, собралось в один тугой комок, сплетённый из зрения и слуха.
Дорога лежащая перед ними была пока пустой, там и сям поблескивали на ней в лучах встающего солнца мокрые от росы камешки. С веток на землю падали тяжёлые капли и больше ни шороха, ни звука. Два дня назад звери и птицы покинули этот лес. Тишина стояла неестественная, как в доме с покойником.