– Вам надлежит сообщить о нарушении пломбы в Службу Воздушного Контроля, – предупредил робот.
– Я подумаю над вашим предложением, – галантно отозвался Виктор.
О, вот она! Он разъединил нужную клемму. Теперь он будет невидим для Контроля. Ну, не всё время, конечно. Когда они сообразят, что бывший старлей умеет обращаться с техникой, они включат настоящий поиск. На секунду вся его затея вдруг показалась безнадёжной, захотелось повернуть назад и сдаться. Потом слабость прошла, уступив место прежней решимости. Нет уж, господа! Таскаться по изоляторам и судам только потому, что какому-то ублюдку вздумалось почесать об него кулаки! Слуга покорный, без меня разберётесь. Сейчас главное – добраться до Финала.
Финал – не только конец пути, но и кличка единственного человека, который сейчас мог его спасти. Как он когда-то давно спас его. В той самой «Атлантике», между прочим. Он тогда был ещё курсантом, и Наташка была ещё не женой, а просто знакомой. Витька тогда направился в отдельный кабинет со схематическим изображением джентльмена на двери, чтобы «помыть руки». Войдя внутрь, первое, на что он наткнулся, был ствол излучателя, который держал в руке какой-то тип, явно, криминальной наружности. Другой, ничуть не лучше, держал под прицелом пожилого мужика.
Какой-то наивный политик из глубины веков полагал, в святом своём оптимизме, что последнего преступника покажут в музее при его жизни. Политик давно умер, и XXII век в полном разгаре, а криминал до музея так и не добрался.
– Вали отсюда, сопляк, – посоветовал тип с излучателем.
Трудно сказать, как развивались бы события, не обзови он курсанта Зверева «сопляком». И откуда эта уверенность у дураков, полагающих, что стоит взять в руки оружие, и сразу можно всё? Вот уж, воистину, дураки. Типу это стоило сломаной руки и разбитой морды, а излучатель оказался в руках у Витьки. Вряд ли он стал бы сразу стрелять, не было у него ещё нужной степени цинизма. К счастью, у пожилого опыт был. Воспользовавшись тем, что его противник отвлёкся, он ловко отправил его в мир иной из его же излучателя. И, тут же, не впадая в раздумья, послал его товарища следом.
Потом, конечно, пришлось объясняться с полицией, но всё обошлось. А у Зверева появился кровный должник со странной кличкой Финал. Несколько позже он узнал, что спас «ночного мэра» города. Пару раз он обращался за помощью, но по делам не слишком серьёзным. Теперь Финалу предстояло вернуть долг по большому счёту.
…– Ну, что не стал с властями объясняться, молодец, конечно, – Финал сидел в кресле перед камином, в котором пылал настоящий огонь.
Утопив ноги в медвежьей шкуре, он лениво потягивал коньяк. Под его рукой, на стеклянном столике початая бутылка, блюдце с нарезанным лимоном и хрустальная пепельница, в которой покоилась хорошо обкуренная трубка.
– Да чего ты напрягся-то?
Виктор, и в самом деле, сидел в кресле прямо, словно лом проглотил. Его совершенно не интересовала благородная обстановка в стиле «барокко», явно стоившая хозяину немыслимых денег. В равной степени его волновало серебро сервизов от старинных мастеров и милашка-горничная в коротком платьишке с кокетливым кружевным фартучком.
– Ты, что, чудак, во мне сомневаешься?
– Нет, – покачал головой он. – Просто… задача не простая.
– Я тебя умоляю! Да что тут сложного-то? Сколько я тебе говорил – быдляк ходит своими дорогами, их разборки нас не колышут. А-а… – безнадёжно махнул он рукой. – Тебе что в лоб, что по лбу….
Витька, отхлебнув кофе с ирландским виски, засмеялся.
– Во-во! Сидит, смеётся… плакать надо, дурачком растёшь! – и сам, не выдержав, засмеялся. – Ладно, вернёмся к нашим баранам. У тебя два варианта. Что я на Марс «Бураны» гоняю, ты знаешь.
То, что Финал имел на Марсе рудник по добыче бериллия, Витька знал. Металл этот занимал в производстве Земли солидную нишу. Стало быть, в ближайший миллион лет бедность ему не грозила.
– Знаю.
– Пилотом я тебя взять не могу, ты в курсе.
Ещё бы! Пилоты проходили такое «сито», что даже факт подглядывания в женской душевой, совершённый в пятилетнем возрасте, мимо внимания спецслужб не пройдёт. Куда уж ему, после всех его подвигов.
– На сам рудник я тоже не рвусь, – не дожидаясь вопроса, внёс ясность Витька.
– Я так и думал, – кивнул Финал. – Тогда второй вариант – я тебя переправляю во Фресно[1], ты идёшь на вербовочный пункт и нанимаешься на службу в морскую пехоту. Твою карточку уничтожаем, чистый документ на тебя выправят. В общем, в тамошнем бардаке тебе опасаться нечего. Ты же в курсе, что там краснокожие воины бузу подняли. Изгоняют «бледнолицых собак» поганой метлой.
Финал засмеялся.
– Потрёшься немного среди этой «своры», ничего страшного. А мои ребята тем временем здесь всё зачистят. Ты же знаешь, какие адвокаты на меня пашут. По дачам отсиживаться не предлагаю – не тот у тебя уровень. Да и, сам знаешь, на третий день включат систему «Поиск», тогда тебя и на дне морском найдут. Ещё кофе?
…Вот почему Виктор Зверев сидел в холле вербовочного пункта Фресно, небрежно крутя между пальцами пластиковую карточку на имя Виктора Поула, англичанина, родившегося в Ирландии, коммивояжёра из Балтийского союза.
– Поул! – выкрикнул, открыв дверь, здоровенный сержант с нашивкой «S7» на груди.
С лёгким стоном поднявшись, Витька пошёл в кабинет, мечтая только о прохладном душе пополам с ледяным пивом.
– Присаживайся, помидорчик, – добродушно прогудел морпех, указывая на кресло.
– Я – капитан Старки, – представился сидящий за столом темноволосый офицер. – Это сержант Камински. Давай свои документы.
– Пожалуйста, – Виктор Поул протянул карточку. – Надоела «гражданка».
Любой пилот Авиакосмического Корпуса обязан был владеть минимум двумя языками, помимо родного. А у него ещё и лингвистические способности всегда хорошие были. Он заполнил короткую анкету, ответил на несколько стандартных вопросов и был принят в седьмое подразделение корпуса морской пехоты. Сержант хлопнул его по спине, скрепляя контракт, и отправил в конец коридора «менять шкурку», как он выразился. Там находилась каптёрка, в которой пожилой верзила, забрав всю одежду, вплоть до трусов, бросил ему пакет с формой. Через несколько минут в этом мире не стало Виктора Зверева, и из дверей вышел рядовой-рекрут Поул. Бросив в холле вещмешок, он вышел на улицу покурить.
Там, на скамеечке, уже дымил сигаретой другой новобранец, мужчина лет тридцати с белым шрамом на виске. Весь его вид явственно говорил о том, что лучшие годы отданы армии. Уж такие-то вещи бывший пилот просекал «на раз». Судя по его внимательному взгляду, он тоже успел сделать кое-какие выводы насчёт Витьки. М-да, похоже, легенда о коммивояжёрстве подвергнется серьёзному испытанию.
– Привет! – махнул рукой новобранец. – Эрих Гюнтер, бывший лейтенант Бранденбургской космодесантной роты.
– Привет! – отозвался Витька. – Виктор Поул, бывший коммивояжёр.
– Да? – хмыкнул Гюнтер. – Никогда бы не подумал.
Рядовой Поул счёл за благо не комментировать замечание нового товарища. Пару минут они молча дымили.
– Ладно, – усмехнулся бывший космодесантник. – Я в чужую жизнь лезть не собираюсь. На торгаша ты, конечно, похож не больше, чем я на балетмейстера.
– И что? – напрягся Витька.
– Не делай стойку. Не моё дело, кем ты себя назвал. Лишь бы ты был нормальным мужиком. Ну, руку?
Они обменялись крепким рукопожатием.
– Вот и отлично, – сержант Камински стоял на крыльце, внимательно глядя на них. – Вы теперь одна команда. Морпех морпеху брат.
«Интересно, – промелькнуло у Витьки в голове, – как давно он нас слушает?»
– По местам, помидорчики. Пора ехать в родную казарму.
… Вездеход с красно-синей эмблемой и чёрными буквами «MEU» вёз их по городу. Они выскочили на шоссе Йосемити и сержант, сидящий за рулём, показал класс езды. Даже Витька, редко бывавший довольным, когда управлял не он, в глубине души признал, что Камински водит машину, как минимум, не хуже. Под ровное гудение электродвигателей и посвистывающий в ушах ветер джип пожирал милю за милей. На маленькой заправке в городке Истон они, оставив джип на попечение заправщика, зашли в маленькое кафе.