– Я не брала их вещи! Правда не брала! – с трудом выговорила фразу Ира, заикаясь из-за слез. Все сохраняли молчание. Но учитель решила, что правильным будет распустить детей по домам и поговорить с Ирой на чистоту – возможно, ей трудно говорить, когда все укоризненные взоры одноклассников направлены только на нее, возможно, Ира сама во всем признается, ей просто тяжело.
– Ира, присядь, – ровным голосом попросила учитель сесть за первую парту, которая была расположена прямо перед учительским столом, указав на место своей правой рукой. Ира послушно села.
– А теперь расскажи мне все!
– Что рассказать? – не поняла девочка, не поднимая своих глаз на учителя.
– Я думала, если все уйдут, то ты мне признаешься, что украла вещи одноклассниц. Ира, скажи, зачем ты так поступила? – настаивала на своем Татьяна Алексеевна.
– Ну, я, честное слово, ничего не брала. Мне нечего рассказывать! – Ира чуть не сорвалась на крик, но во время сдержала свой пыл, но слезы остановить не смогла. Они внезапно полились из ее глаз, падая на парту.
– Как же? Разве не ты уходила из раздевалки последней? И ты, девочки говорят, опоздала на урок. А это доказывает, что ты задерживалась там не просто так, – хитрым голосом говорила учительница, давая Ире понять, что ей скрыть ото всех ничего не удастся. Но этим задела Ирины чувства, и та опять заплакала.
– Я… – заикалась Ира, но говорить продолжила, – всегда ухожу последняя, а на этот раз опоздала, потому что не могла завязать шнурки, а потом торопилась и забыла запереть дверь на ключ.
– А почему ты не вернулась и не закрыла?
– Я подумала, что ничего страшного не случится, поэтому просто отдала ключ Алексею Викторовичу. – Объясняла Ира.
– То есть ты хочешь сказать, что не брала вещи? – Татьяна Алексеевна не стала ждать ответа и продолжила, – а кто-нибудь выходил из спортзала?
И тут Ира вспомнила, что Маша просилась выйти в туалет, и ее долго не было. Единственным рациональным ответом являлось то, что Маша, возможно, подставила Иру, подкинув ей в рюкзак вещи подруг. А теперь пришлось все объяснять. Татьяна Алексеевна внимательно выслушала Иру:
– Так, Ира, ты иди домой, а завтра со всеми разберемся у директора. Ты поняла?
Ира кивнула. Девочка схватила рюкзак и направилась на первый этаж, в гардеробную, попрощавшись с учителем.
Наверное, Татьяна Алексеевна еще не рассказала родителям о вчерашнем инциденте, или просто родители молчат об этом, откладывая серьезный разговор на потом. Утром Ире было страшно думать о том, что ждет ее в школе, но сразу же отогнала эти мысли: «Зачем мне бояться? Не я же виновата. Татьяна Алексеевна разберется во всем, и Маша будет наказана!» – думала она.
Зайдя в класс, девочка уверенно и бесстрашно прошла на свое место. В классе, в котором до появления Иры царили шум и возглас, повисло мгновенное молчание. Все внимание класса было направлено на виновницу вчерашнего «торжества». Но Ира не волновалась по этому поводу, потому что сейчас придет Татьяна Алексеевна и все решит. (Ира, по крайней мере, на это надеялась).
– Ирка, я тут недавно деньги посеял. Ты не могла бы поискать их в своем портфеле? Может быть, и найдутся. – Нарушил молчание Егор, одноклассник Иры. И весь класс снова разразился неприятным для Иры смехом. Но пока нет учителя в классе, Ире самой пришлось дать отпор однокласснику:
– Спроси у Маши, она должна знать, в каком портфеле лежат твои деньги, – Ира доставала из рюкзака учебник и тетрадь по математике и клала их на край парты. В то время удивленный взгляд Егора почему-то упал на Машу. Он застал лицо Маши раскрасневшееся, как спелый помидор, не то от гнева, не то от того, что Ира ее поймала в неподходящий момент – при всем классе. И Маша молчать не смогла. Она встала со стула и подошла к Ире, пыхтя от злости:
– Не надо свою вину складывать на других людей! – закричала она. Не увидев той реакции, какую она хотела бы видеть на лице одноклассницы – боль, слезы, обиду, схватила девочку за ее светлые короткие косички и потащила на себя, при этом отходя от нее назад. Ира завизжала от испуга, она побоялась, что Маша может вырвать ей волосы с корнями, и тогда Ире придется ходить лысой. Но, к счастью, в тот момент на всех порах, услышав чей-то визг, влетела в кабинет Татьяна Алексеевна:
– Все! Все девочки, марш к директору! – крикнула она, указывая рукой на дверь. Девочки послушно одна за другой поплелись к кабинету директора.
– Мальчики, меня не будет на этом уроке. Я дам вам задание, – говорила Татьяна Алексеевна уже спокойным голосом, когда девочки удалились из кабинета. Учительница написала мелом на доске страницу учебника и номера упражнений. Мальчики покорно со звонком принялись выполнять задание, но при этом никто не мог просто так хранить молчание. Все оживленно разговаривали о вчерашнем происшествии и о другом, пользуясь тем, что в классе никого из взрослых нет.
Девочки гуськом вошли в кабинет директора и сели на стулья. За ними вошла учитель, ровным и звонким голосом заявила:
– Все девочки тут!
Директриса своим тяжелым и проницательным взглядом оглядела всех присутствующих. Тяжко вздохнула и покачала головой, мол, вы же девочки, а ведете себя хуже мальчиков.
– Ну? С кого начнем? – равнодушным голосом сказала Анфиса Степановна, которой явно было не интересно, что произошло между девочками вчера.
Маша уверенно подняла руку:
– С меня!
– Ну, говори. – Не изменив тон голоса, ответила Анфиса Степановна, глядя в какие-то бумаги с подписями, печатями и черным текстом.
– Понимаете, Ира вчера у нас осмелилась украсть вещи, – принялась рассказывать Маша, сделав свой голос жалким.
– Давайте спросим Иру, – равнодушно сказала директриса.
– Я не крала! – выпалила подсудимая, встав со стула, – меня подставили. И это была Маша! Сто процентов. Потому что все улики обращены против нее.
– Что-о-о?! – протянула Маша, близко подойдя к Ире. Директриса, почувствовав, что назревает ссора, своею пухлою ладонью ударила о стол, чтобы все затихли. Маша отскочила на свой стул, Ира послушно села.
– Ира, какие еще улики? – спросила директриса, не отрывая глаз от бумаг, – одна есть главная улика – вещи нашли у тебя. Какие еще могут быть улики? – сухо и равнодушно разговаривала женщина, что Ире стало неприятно, но терпела.
– А вот! Я сейчас расскажу, – Ира собралась с мыслями, – вчера я опаздывала на урок физкультуры, потому что не могла завязать себе шнурки. Я, как обычно, ухожу всегда последней из раздевалки и запираю дверь на ключ, а ключ отдаю Алексею Викторовичу. Но на этот раз я просто забыла закрыть на ключ дверь.
– Почему не вернулась? – перебила девочку Анфиса Степановна.
– Потому что я подумала, что ничего страшного не произойдет, и отдала ключ физруку. А потом Маша попросилась выйти в туалет на уроке…
– Это ничего не значит! – вскрикнула Маша. И директриса опять же шлепнула ладонью по столу. Ира продолжать не спешила, ожидая, что одноклассницы подтвердят хотя бы то, что только Маша покидала спортзал во время урока.
– Точно! – подхватила мысль Надя, – только Маша выходила. Больше никто.
Остальные девочки согласились с Ирой и поддержали Надю.
– Маша, приведи пару аргументов того, что ты невиновна. – Наконец-то отвела свои уставшие серые глаза директриса от бумаг, уставившись в красное лицо Маши. Проницательный взгляд директора просто пронзал Машу насквозь. Девочка не выдержала этого напора и, расплакавшись, выбежала из кабинета. Белая дверь громко хлопнула, а в кабинете повисло молчание. Заминку нарушила директриса, которая громко кашляла, рассматривая белоснежные бумаги.
– Ир, слушай, прости нас! – виноватым тоном голоса произнесла Надя.
– Да, всех нас прости, пожалуйста! – повторила за Надей Валя. Девочки обнялись.
– Помним, конечно же. Как же это забудешь? – сочувственно ответила Настя, положив свою руку Ире на плечо в знак утешения. Девушки прекрасно помнили все моменты и приятные, и не очень. Ведь не бывает радуги без дождя.