– Такое ощущение, что тебе сегодня крепко вдарили по яйцам, – наконец сказала Несарина.
Шаол сердито посмотрел на нее. Но поскольку она попала в точку и он снова чувствовал себя сокрушенным и выбитым из колеи, он рассказал Несарине все – в том числе и то, кто нанес ему удар ниже пояса.
Несарине он доверял. За три недели, что они вместе сражались, выстраивали стратегию действий и просто выживали, он ни разу не заподозрил ее в двойной игре. Рен ей тоже доверял. Но даже Рену, когда тот уезжал, Шаол не раскрыл тайну Селены. Возможно, стоило рассказать. Знай он, что все так повернется, он бы поступил по-иному. Рену было бы полезно узнать, ради кого он рискует своей жизнью. Но Рен сейчас находился далеко. А Несарина заслуживала права знать.
Она слушала не перебивая. Потом взмахнула своими блестящими волосами, напоминающими черный шелк, и сказала:
– Надо же! Королевская защитница и Аэлина Галатиния – одно лицо. Впечатляет.
Шаолу не требовалось предупреждать Несарину, чтобы держала язык за зубами. Это она умела всегда. Не зря он сделал ее своей заместительницей.
– Жаль, я раньше не знала. Я бы расценила кинжал у горла как особую королевскую милость.
Шаол вновь взглянул на кольцо. Расплавить, что ли? Но кольцо стоило денег, а с деньгами у него сейчас было туго. Он и так потратил немало из своих запасов, которые успел сделать в подземной гробнице, когда покидал замок.
А деньги сейчас понадобятся ему острее, чем когда-либо. Ведь Дорин теперь…
Дорин… Прежнего Дорина больше не было.
Селена… Аэлина могла лгать о многом, но ее словам о Дорине он был склонен верить. Как бы он сейчас к ней ни относился, она единственная, кто способен спасти принца. Но если вместо этого она попытается убить Дорина…
Шаол тяжело опустился на стул. Взгляд отрешенно скользил по картам и бумагам. Все это делалось ради Дорина, друга его детства. Спасая Дорина, Шаол спасал и себя. Ему было нечего терять. Кто он теперь? Безымянный клятвопреступник, лжец и предатель.
Несарина шагнула к нему. Она смотрела на Шаола без привычной в таких случаях женской участливости. Он этого и не ждал. Более того, не хотел. В характере Несарины имелось немало кошачьего, однако это не делало ее кошечкой. Зато она, как никто другой, понимала, каково преодолевать отцовское неприятие жизненного пути, который ты выбрал. Но если отец Несарины постепенно смирился с выбором дочери, то отец Шаола… Сейчас он вообще не хотел думать о своем отце. Есть заботы поважнее.
– То, что она говорила о принце… – начала Несарина.
– Это ничего не меняет, – перебил Шаол.
– Похоже, это меняет все. В том числе и будущее Адарланского королевства.
– Не обращай внимания.
Несарина скрестила худощавые руки. Ее худоба была обманчива. Многие противники Несарины убедились, что недооценивали ее. Обычно это происходило в последние секунды их жизни. Не далее как сегодня она кромсала солдата, одержимого демоном, как повара́ кромсают рыбу на филе.
– Мне кажется, ты не умеешь отделять события твоего прошлого от наших стратегических задач, – сказала она.
Шаол открыл рот, приготовившись возразить. Несарина изогнула бровь (она очень следила за своими бровями) и ждала, что́ он скажет.
Возможно, он погорячился.
Возможно, ему нужно было рассказать Аэлине о способах освобождения магии.
Но если это погубит Дорина…
Шаол негромко выругался. Пламя свечи на столе задрожало от его дыхания.
Капитан королевских гвардейцев, каким он был когда-то, ни за что не сказал бы Аэлине ни слова. Тот капитан счел бы ее врагом королевства.
Но того капитана больше не существовало. Он погиб в зале с красным мраморным полом. Одновременно с Соршей.
– Ты сегодня здорово сражалась, – вместо ответа сказал он Несарине.
Несарина щелкнула языком.
– Я вернулась, потому что получила важное известие. Через полчаса после нашего ухода из «Склепа» туда вызвали солдат трех городских гарнизонов, – сухо произнесла Несарина. – Ее величество королева Аэлина собственноручно убила немалое число солдат его величества, а также совладельцев этого притона. Попутно она учинила там такой разгром, что если «Склеп» и откроется снова, то очень не скоро.
Боги милосердные!
– Они знают, что это была королевская защитница?
– Нет. Но я решила тебя предупредить. Бьюсь об заклад, погром она учинила не просто так. Наверняка была причина.
Возможно, была. А возможно, и нет.
– Вскоре ты узнаешь ее особенности. Аэлина предпочитает делать то, что хочет и когда хочет, не спрашивая разрешения.
Скорее всего, Аэлина сегодня находилась в паршивом настроении и решила сорвать злость на «Склепе».
– Странно, что в свое время ты связался с такой женщиной. Думать надо было.
– Зато ты у нас прекрасно знаешь, с кем связываться, а с кем нет! Ведь возле каждой пекарни твоего отца стоят толпы кандидатов на твою руку и сердце.
Его слова не блистали оригинальностью, но они с Несариной всегда были довольно резки друг с другом. Вот и сейчас его грубость ничуть ее не задела.
– Потому я и стараюсь ни с кем особо не связываться. Себе дороже.
Вряд ли Несарина родилась такой. Но о причинах ее отчужденности она никогда не рассказывала. Шаол не спрашивал, хотя иногда его снедало любопытство. С самого начала они придерживались правила: не лезть в прошлое друг друга.
По правде говоря, Шаол сам не знал, чего он ждал от возвращения Аэлины.
Но только не такой встречи.
«Ты не сможешь выбирать, что́ в ней любить, а что нет», – однажды сказал ему Дорин. Как же его друг был прав. Мучительно прав.
Несарина ушла, не прощаясь.
Рано утром Шаол отправился к ближайшему ювелиру и заложил кольцо, получив взамен горсть серебряных монет.
Аэлине и впрямь было паршиво. Вдобавок она изрядно устала. В таком состоянии она дотащилась до своего жилища, устроенного на втором этаже бывшего склада. Снаружи это деревянное здание ничем не отличалось от соседних, таких же непримечательных, как и все дома в здешнем квартале. Купив жилище, Аэлина перебралась сюда из Башни ассасина, только когда полностью расплатилась с Аробинном. Но своим домом она ощутила это место позже, когда заплатила долги Саэма и он поселился вместе с нею.
Их счастье длилось несколько недель. Потом Саэма не стало.
Входная дверь встретила Аэлину новым замком. Пришлось открывать его лезвием маленького кинжала. Войдя на первый этаж, она обнаружила все те же ящики, полные бутылок с чернилами. К ним никто не притрагивался. Лестница, ведущая на второй этаж, была на удивление чистой. Значит, либо Аробинн, либо кто-то другой наведывался сюда в ее отсутствие. Возможно, даже сейчас в комнатах на втором этаже кто-то есть.
Прекрасно. Аэлина не возражала против нового сражения.
Она поднялась на второй этаж и, пряча кинжал за спиной, открыла зеленую дверь. Внутри было темно и пусто. Однако в жилище кто-то прибирался, иначе ее бы встретил запах пыли.
В считаные минуты Аэлина обследовала все комнаты: большую гостиную, кухню, где нашла несколько сморщенных яблок и больше никаких следов чьего-либо проживания, спальню (там все осталось в первозданном виде) и еще одну комнату. Там ее ноздри уловили посторонний запах. Кровать была застелена недостаточно тщательно. На высоком комоде лежала записка: «Капитан сказал, что я некоторое время могу здесь пожить. Прости, что той зимой пытался тебя убить. Ты меня явно помнишь; парные мечи были только у меня. Ничего личного. Рен».
Она выругалась. Рен здесь жил? И получается, по-прежнему считал ее королевской защитницей. Когда она ворвалась на заброшенный склад, где мятежники удерживали захваченного Шаола, ей противостоял парень с парными мечами. Только он не дрогнул и сумел оказать ей достойное сопротивление. Да, она очень хорошо помнила Рена.