Я нажал на кнопку, и вскоре вошла Мими. Взглянув на мою тарелку, потом на
меня, она спросила:
– Вы съели больше половины, мистер Гудвин. Как вы находите мой салат?
– Честно говоря, Мими, не знаю. Когда голова занята делами, я не ощущаю вкуса. Придется прийти еще раз и попробовать опять.
– Я видела, что вы чем то озабочены, – кивнула она. – Нетрудно заметить. Быть может, омлет?
Поблагодарив, я отказался. Только пудинг и кофе. Мими взяла мою тарелку. Через четыре минуты она вернулась, и я чуть было не обжег язык кофе,
поторопившись ответить на зов желудка. Разумеется, пудинг был мне хорошо знаком. Вообще Мими большой специалист по части пудингов, слоеные
мороженых и пирожных, а также кофе.
Я как раз облизывал ложку, когда вошла Лили и, усаживаясь, сказала:
– Можешь не вставать. Я раздобыла одну фамилию. Дореми очень угнетена, не знаю отчего. Бассетт был старше ее по меньшей мере вдвое, и, мне
кажется, она вышла за него замуж только ради того, чтобы избавиться от нищеты. Как ты думаешь?
– Не знаю. С ней вовсе не знаком. Тебе она сообщила какую то фамилию?
– Да, единственную. По ее словам, ей не известно, кто были другие, но одного гостя она знает, – ответила Лили, передавая мне листочек салатового
цвета, вырванный из настольного блокнота. – Дореми назвала его Бенни. Он инженер, работает в компании «Нэтэлек», президентом которой являлся
Бассетт. Еще кофе?
– Нет, спасибо. Ты подаешь большие надежды. Придется повысить тебе заработную плату, и…
– Со временем я покажу еще более высокие результаты. А теперь уматывай. Ты сам не свой, когда тебя тянет в другое место.
– Меня вовсе не тянет, – возразил я, вставая. – Нет нужды говорить тебе, к чему меня тянет. Когда нибудь я расскажу все откровенно, и уверен –
тебе понравится.
С этими словами я удалился. В лифте я развернул записку и прочитал: «Бенджамин Айго». Постояв на тротуаре с полминуты в размышлении, я пошел по
Мэдисон авеню к Центру. Нужно было выработать программу действий, используя, как любил повторять Вулф, свои умственные способности и
руководствуясь собственным богатым опытом. На Пятьдесят пятой улице план уже принял конкретные формы, и поскольку мои ноги доставили бы меня к
месту назначения так же быстро, как автобус или такси, я продолжал двигаться пешком. Было пять минут четвертого, когда швейцар ресторана
«Рустерман», приветствуя меня, распахнул передо мной дверь. К этому времени основная масса обедающих уже ушла, и Феликс мог спокойно меня
выслушать.
Этим он и занимался, то есть слушал меня. Разногласия возникли лишь по поводу фамилии. Я произнес ее по буквам, и Феликс остановился на «иго»,
однако мне было больше по душе «Айго»; но ведь я родом из Огайо, а он из Вены, а потому одержала верх моя точка зрения. Уладив спорный момент, я
подробно проинструктировал Феликса, а затем отправился в бар, где заказал ирландское виски и содовую воду. После кофе Мими мой желудок давал о
себе знать. Я выбрал ирландское виски, желая продемонстрировать Лили, что сохраняю к ней прежние чувства. Потом я нашел в телефонной книге адрес
компании «Нейшнл электроникс индастриз», которая, к моему облегчению, разместилась на Третьей авеню, в середине сороковых улиц. Ведь фирма могла
оказаться в районе Куинс. На улице я вышел через боковую дверь.
Фирма занимала три этажа в новом небоскребе из стекла и бетона. Реестр съемщиков на стене вестибюля извещал, что научные исследования велись на
восьмом, производство осуществлялось на девятом, а руководящий состав устроился на десятом этаже.