- Удивительная девушка оказалась, - изумлялась старуха, - устроила мужа в приют и просто вычеркнула из жизни. Ни разу не приехала его навестить, потом оформила развод и сразу выскочила замуж за Валерия. Родился Игорек, и об Андрюше просто забыли, словно он умер.
- Может, инвалид скончался, а вы не знаете, - заметила я.
Анастасия Николаевна вышла на секунду из комнаты и вернулась, неся довольно толстую пачку писем и открыток.
- Вот, - сказала она, - Андрюша мне пишет, последнее сообщение на 9 Мая пришло, так что жив и здоров, просто Светлана настоящая акула, без совести и чести. И ведь не стеснялась столько лет в доме жить, где ее почти все осудили. Хотя сейчас уже из старых жильцов почти никого не осталось.
Я поворошила открытки. Все, как одна, нацарапаны крупным неразборчивым почерком, адрес написан кем-то другим, скорей всего женщиной:
Зеленодольск, микрорайон Хомутово, интернат № 3.
Я вышла от приветливой Анастасии Николаевны и с наслаждением подставила лицо под мелкий дождик. Больше всего на свете хотелось залезть в душ и смыть прилипшую грязь. Значит, проданная квартира, единственное убежище бедняжки, вовсе не принадлежала Свете. Купили ее Федоровы, а женщина стала обладательницей жилплощади совершенно случайно. И потом, насколько знаю, четыре комнаты в престижном доме должны стоить больше 100 тысяч долларов, но хорошо помню, что Роману вменялась именно эта сумма. Нет, определенно следует отыскать секретаршу Славы Демьянова, и обязательно поеду в Зеленодольск, узнаю, почему Андрей Федоров согласился выписаться из квартиры.
Тут затрещал пейджер. Я глянула на окошко и похолодела: "Жду готовый перевод к восьми часам. Павловский", Совершенно забыла о дурацкой статье!
Уже знакомая Зоя скучала за компьютером.
- Альберт Владимирович сказал, что вы к десяти утра приедете, - обиженно протянула она, - а сейчас почти пять!
- Простите, - принялась я извиняться, - но Павловский дал статью вчера поздно вечером.
Зоя молча выдвинула клавиатуру, и мы с ней принялись за работу.
Прервались только один раз. В дверь всунулся всклокоченный парень и сообщил:
- Слышь, Зойка, давай двадцать пять рублей.
- Зачем?
- Вике Пановой на похороны собираем, - сообщил юноша.
Зоя извинилась и вышла, потом, вернувшись, раздраженно сказала:
- Виолетта Сергеевна просто святая. Вика всех сотрудников лаборатории обзвонила, рассказала, что Павловские ее со свету сжили, отблагодарила за заботу. И смотрите, теперь Виолетта похоронами занимается, о могиле хлопочет, по-моему, даже поминки собирается устраивать. После всех гадостей! Удивительная женщина!
Зоя оказалась права. Дома у Павловских я застала бойкую грудастую даму в строгом костюме и с фальшиво скорбным выражением на лице.
- Дашенька, - обрадовалась профессорша, - входите, милая. Альберт Владимирович с минуты на минуту будет. Вот приходится заниматься грустным делом. Помните, говорила об одной бывшей нашей аспирантке, ну той, что спилась? Я кивнула.
- Скончалась вчера вечером, выпила слишком много, а родственников никого.
И она принялась слушать грудастую тетку. Та нахваливала товар.
- Гробики самые разные имеются на настоящий момент: красного дерева с шелковыми подушками, кедровые, палисандровые...
- Нет-нет, - быстренько вставила Виолетта, - слишком вычурно.
- Тогда изделие 12, простой деревянный гроб с обивкой из ситца.
- Бедно как-то, - опять осталась недовольна Виолетта.
- Сейчас покажу образцы, вы и выберете, - оживилась гробовщица и пошла в холл.