– Лучше в бою заряд словить, чем при таком дерьме прислуживать, – поморщился Камински.
– Иногда и богатым поплакать не грех, – не удержался Макс.
– Кончай трёп! Все на борт! – заорал сержант, когда послышался характерный звук летящего снаряда.
Все кинулись на крейсер. Едва они успели проскочить аппарель, как тяжёлый, загруженный под завязку, транспортник тряхнуло ударной волной так, что их просто зашвырнуло в салон. В иллюминатор они увидели, что от удачного попадания снаряда, заправщик просто перестал существовать. На его месте к небу взметнулся огромный, клубящийся сгусток ослепительного огня и чёрного дыма.
А рядом, словно факел в Хэллоуинскую ночь, полыхал пассажирский корабль. Никто на космодроме даже не дёрнулся к нему на помощь – уцелевших в таком пекле не бывает.
– От судьбы хрен уйдёшь, – с трудом разлепил губы Лёха. – Видать, тот, кто свыше, не зря собрал их здесь в одну кучу…
– По местам! – разнеслась команда по общей связи. – Всем пристегнуться! До старта две минуты! Готовность номер один!
Они понеслись к своему месту, слыша, как сзади топают бротинками те, кто ещё умудрился проскочить на борт крейсера перед тем, как задраили вход. Плюхнулись и защёлкнули замки на ремнях, фиксируя безопасное положение тела. Наступила давящая тишина. Все замерли, слушая монотонный отсчёт последних предстартовых секунд. Истеричный гул запускаемых реакторов сменился на ровный рокот и вибрация, заставлявшая сжимать челюсти, исчезла.
Мягкий толчок вдавил человеческие тела в кресла тяжестью ускорения. Мелодичный сигнал оповестил о выходе транспортника из атмосферы Земли. Корабль вырвался в открытый космос…
Глава 4. Отрок и аспид
Голову раскалывала боль. Подкатившая к глотке тошнота заставила Нарада разлепить веки. Над головой нависала низкая притолока, словно придавливая его распростёртое на лежанке тело. Стоп! Какая лежанка? Где он находится? Превозмогая головокружение и слабость, он с трудом нашёл равновесие на пятой точке и обвёл взглядом помещение. Узкая, похожая на пенальчик, комнатка, в которой, кроме лежанки, уместился ещё крошечный сундучок. Такие обычно стоят на виманах. Сбоку, в спецзажиме, сетка для перегрузок на старте. Он что, в космосе?!
Последнее, что он мог вспомнить, это мягкий свет ястной, хрустальный звон кубков и льющаяся из музыкального автомата мелодия. Глаза Акары. И всё. Остальное словно пропало, истаяло в зыбком мареве, поглощённое вязкой темнотой. Как, в таком случае, он мог попасть на космическое судно? Тревожные мысли, прогоняя боль, закрутились в голове. Так, стоп! Если он оказался на борту в качестве порядочного пассажира с билетом, тогда не подходит антураж.
Место, где он находился, приличной каютой назвать язык не поворачивался. Если это каюта для экипажа, что более всего приходит на ум после беглого осмотра, как он мог сюда угодить без распределения и без допуска к полётам? Вывод напрашивался один-единственный. Значит, это корабль татей.
Много ходило про них разговоров меж отроками Даршаны, кое-какие детали просачивались из кабинетов наставников, да и иные обмолвки давали пищу к размышлениям. Однажды, как домовой его дёрнул, взял да и спросил о них у Веда, что наставлял их по звёздным картам. Тот задумался, но потом кивнул головой и поведал отрокам то, чему некогда и сам был свидетелем, да ещё многое сверх того, к чему не имели отношения обычные люди.
– Потому и говорю вам о том, что космос бывает всякий. Один полёт на другой не схож, и куда занести может, тоже не каждому ведомо. И знания такие на звёздной дороге не лишние, могут иногда вам добрую службу сослужить.
Теперь оставалось напрячь мозги и прикинуть – как его могло сюда занести? Он был с Акарой. Друг бросить его не должен был ни под каким видом. Но он здесь, а Акары нет. Да ещё это странное забытьё…. Человек здоровый после пары кубков мёда не может вдруг отключиться до потери памяти. Вообще-то можно, но только в том случае, если ему кое-что подмешают в питьё или пищу. Отец ему когда-то рассказывал о таких препаратах и где их применяют. Упоминал и редких сейчас звёздных татях, которые подобным образом набирают себе экипаж. Значит, его «захомутали», и, возможно, не без помощи лучшего друга.
Он обернулся на звук открывающейся двери.
– Хайре, лоцман!
Одетый в самую обычную холщовую робу, что носили космонавты в обыденной жизни на вимане, седой крепкий мужчина смотрел на него глубоко посаженными серыми глазами без всякой насмешки. Засученные рукава позволяли видеть застарелые шрамы на мускулистых руках. Человек явно жил не самой спокойной жизнью. Крепкую шею охватывал кожаный ремешок с амулетом-оберегом, в мочке уха поблескивала крохотная серьга.
– И тебе не хворать, – отозвался Нарад, соображая, с чего начать разговор.
Понятно, что в первую очередь нужно осмотреться – что к чему, а уж потом показывать норов.
– А ты не шумный, – одобрительно произнёс седой. – Иной бы уже криком исходил.
– А чего орать? – пожал плечами отрок. – Всё одно делу не поможет.
– Тоже верно, – спокойно кивнул вошедший. – Ну, в общем, дело тут простое. Нам нужен лоцман. Потому мы тебя и «захомутали». Понимаешь – о чём я?
– Понимаю, – отозвался Нарад без особого энтузиазма, вспомнив рассказы отца.
Хорошего мало, конечно, но и в панику ударяться рано. Раз он в плену, значит, надо подумать – как отсюда утечь. А криком можно добиться только одного – дадут по голове и выкинут в космос. Слыхали, и не раз.
– Значит, Акара меня вам сдал? – брезгливо скривившись, обронил он.
– Куны все любят и он не исключение, – усмехнулся седой. – Я Кормчий этой посудины, зовут меня Ипполит. Вимана зовётся «Аргус». Дружина у нас небольшая, но дружная. Познакомишься сам, по ходу дела. В дружине будешь пока отроком. Но сначала посмотрим – что ты за лоцман.
– Что надо? ─ спросил Нарад.
Он, в общем-то, и так всё понимал, просто тянул время, сам не зная зачем. Если тати крадут лоцмана, то не затем, чтобы репу в столовой чистить. Хотя, может, и это делать придётся. Не зря же Кормчий его в отроках оставил.
– Вот это уже разговор. Систему Светила хорошо знаешь?
– Знаю.
– В нашей системе есть планета Тартар. Вот нам туда и нужно. Твоё дело – рассчитать дорогу и ввести в вычислитель.
… – Да куда ты денешься, – равнодушно сказал Битон, спускаясь рядом с ним по лестнице. – Прежнего лоцмана так же захомутали, да будет его тропа светлой. Поначалу пробовал взбрыкнуть, да Ипполит его быстро стреножил, больше не рыпался. А потом пообвык и сам понемногу втянулся. Только вот на охоте ему не свезло, зазевался чуток и остались мы без лоцмана.
Знакомство с дружиной началось именно с него, Кормчий, не заморачиваясь долгими объяснениями, крикнул Битона и велел ознакомить его с виманой.
– А что за дичь такую скрадывали? – поинтересовался Нарад.
Он не был записным охотником, как некоторые его товарищи. Да и не так много было в лесах зверей, на которых разрешена охота. Плати кучу кун, заполняй гору документов, и всё ради того, чтобы лишить жизни ни в чём не повинную скотину, хоть и дикую. Оно ему надо?
– Сейчас увидишь, – хмыкнул здоровяк.
Нарад не успел удивиться, как в лицо дохнуло жаром и от мощного удара, казалось, дрогнул пол под ногами.
– Ну-ну, успокойся, – Битон отстранил рукой отрока.
Метрах в пяти, за толстыми прутьями решётки, извивал гибкое тело тёмно-зелёный чешуйчатый гад. Схватившись жуткого вида когтями за перекладины решётки, он злобно шипел, раззявив клыкастую пасть, обдавая лица волнами жаркого воздуха. Во рту бился раздвоенный язык. Всё, как на детской бересте. Что за ерунда?
– Аспид, – ответил на невысказанный вопрос провожатый. – Редкость большая, неподъёмных денег стоит. Предшественника твоего в момент поджарил, как свиной окорок.