– Забыл предупредить…
Это была говорящая микроволновая печь, дверца которой превратилась в большой рот. Этот огромный рот и начал беседу. Непривыкший к незваным гостям и подобному зрелищу Джек был сильно удивлен и на какое-то время потерял дар речи. Микроволновка же в свою очередь дружелюбно улыбнулась:
– Так вот, пока ты слушаешь и не перебиваешь, я тебе вот что скажу…
Как только Джек узнал голос доброго волшебника, он тут же пришёл в себя, поправил свои волосы, что еще минуту назад встали дыбом от страха и резко перебил микроволновою печь.
– Фрай! Прежде чем вы продолжите свой монолог, прошу Вас: примите, пожалуйста, человеческий облик. Потому, как разговаривая с микроволновой печью, я чувствую себя полным идиотом!
– Может, ты и есть идиот? – ответил назойливый незваный гость, уже сидя в кресле-качалке и покуривая длинную кубинскую сигару.
В этот раз Фрай появился одетым по-домашнему. На нём был длинный домашний халат из мягкой бордовой замши, под халатом – рубашка с бантиком в горошек.
– Может быть. Я об этом раньше как-то не задумывался.
– То, что ты идиот – даже младенцу известно. Потому как только идиот может сесть на мотоцикл друга и разогнаться до безумной скорости, не имея никаких навыков мотоциклетного вождения.
Оторопев от услышанного, Джек ощутил звон в ушах. В глазах потемнело, сознание помутилось, сердце застучало громче. Казалось, оно сейчас выпрыгнет наружу. он побелел и навзничь упал на пол.
Очнувшись в своей кровати, Джек чувствовал лёгкое недомогание и тупую боль в голове справа. Рядом в том же кресле всё ещё сидел гость.
– Я всё-таки надеялся, что вы мне приснились…
– Это, видимо, твоя самая заветная мечта – увидеть меня во сне, – иронично заметил Фрай.
– Самая заветная мечта – не видеть вас вообще.
Резко ответил хозяин дома зажмуриваясь от головной боли.
– Э-э-э, нет. Мы же заключили сделку.
– А что со мной произошло? Почему я отключился?
– Не знаю. Может, ты беременна? Говорят, у беременных бывает такое, они падают в обмороки.
– Ваши примитивные шутки невыносимы. Вы пришли, а вернее, нарисовались с каким-то важным известием? Так известите меня, пожалуйста, и удалитесь из моего дома. Могу я хотя бы ночь провести вне вашей компании? – отрезал Джек, не поднимая головы от подушки (тупая боль в голове всё ещё не отпускала его).
– Да я вообще-то ненадолго зашёл. Так, чайку попить. А вот в силу своей невоспитанности хозяин дома сам чайку и не предложит.
– У меня есть оправдание – вы явились без приглашения. Причём, как невоспитанный человек, вы это делаете регулярно.
– Так вот, я продолжу беседу. Если позволите, разумеется.
– Да, пожалуй. Продолжайте.
Фрай чуть задумался, рассматривая Джека, будто взвешивая в голове информацию, которую необходимо правильно и доступно преподнести.
– Я забыл тебя кое о чём предупредить. При лунном свете моя дочь превращается в иное чудное создание, отличное от того, что ты видел сегодня утром…
Джек забыл про боль в голове и выгнул правую бровь от удивления. Фрай поймал его любопытный взгляд.
– …внешний вид которого вызывает у людей в лучшем случае шок, а в худшем – летальный исход.
При этих словах Джек вскочил с кровати и раскричался:
– Т-а-а-а-к, всё-таки она уродина! Вы меня обманули! Я так и знал, что именно этим всё закончится!
– Нет, нет, ты не так понял. Ты, собственно, мне и нужен только для того, чтобы решить именно эту проблему. Просто предупреждаю тебя, чтобы от увиденного ты не лишился рассудка.
– Как это гуманно с вашей стороны. И всего-то лишь при лунном свете…
– Да. Безлунной ночью она нормальная и обыкновенная. Как все.
– Так в чём же смысл?
Фрай улыбнулся. И затушил сигару о пепельницу.
– Смотрел мультик «Шрэк»?
– Ха-ха. Допустим…
– То есть, ты в свои сорок два ещё и мультики смотришь?
– Хватит глумиться. Ближе к делу.
– Ну, так вот. Чтобы она никогда больше не обращалась в чудовище, ей нужно влюбиться. Если она искренне влюбится в земного человека, то останется в этом облике навсегда. Понимаешь?
– Не совсем.
– Она превратится в божью тварь. Это намного лучше того, кто она сейчас.
– А кто она сейчас?
Тут Джек ненароком глянул в пол. У Фрая из-под халата торчали не ноги, это были копыта. Одна конечность с копытом спокойно лежала на другой.
Джек рухнул на кровать и ещё внимательнее поглядел на гостя.
– Фрай, у вас копыта-а-а-а!
Гость спокойно посмотрел вниз и не нашёл там ничего удивительного:
– Ну и что? Копыта как копыта. На себя посмотри… Ой! Смотрите-ка, ноги!
– Ноги – это нормально. А вот копыта… Как я раньше не заметил?
– Да ты много чего раньше не замечал. Вот сейчас подумай о своей жизни и как следует, да и призадумайся…
– Хватит нравоучений. Вы не ответили на вопрос. Кто ваша дочь сейчас?
Добрый волшебник набрал воздуха и ответил:
– Она, так сказать, метис. Мама её – гарпия, а папа…
Тут Джек замер и превратился в одно гигантское ухо.
Фрай оценил это и мерзко ухмыльнулся.
– Смотри-ка, и не перебивает. Так вот, а папа её – простой сатир.
– Это… К-как это?
– Да вот так.
– Гарпии и сатиры – это из мифов!
– Ну, нет! Не такие уж мы и мифы, если я сижу здесь и имею честь разговаривать с тобой. Да ещё покрываю все твои долги в банке.
Джек на секунду замолчал.
– Теперь понятно, почему вы всё время ухмыляетесь и глаза ваши всегда смеются. Кстати, у доченьки – ваши глаза. Та тоже ухмыляется. Веселая семейка, ничего не скажешь.
– Да, всё хорошее у неё от меня, а вот характер то мамин, – распевно произнёс добрый папочка, вытягивая правое копыто вперёд.
– Ну, знаете ли… Будь у неё ещё и ваш характер, я бы вообще повесился!
– Да ты не торопись. Всему своё время, – улыбнулся сатир.
– Слушайте, Фрай. Вы всё какими-то загадками говорите. Хватит меня пугать, в конце концов.
Гость смотрел пристальным стеклянным взглядом и ухмылялся, будто ему доставляло удовольствие пугать этого избалованного проходимца. Выдержав паузу, пожилой сатир продолжил:
– Так вот. Просто не выходи с ней на улицу при лунном свете. Держи ситуацию под контролем.
– Уж постараюсь, – ответил Джек, голова которого была готова закипеть от объемной информации, которую невозможно переварить за ночь. – А как с ней вообще разговаривать? Она же как ёжик – хамит, посылает, вся такая стервозная.
– Надо найти подход. Понимаю, трудно, но и оплата за старания немалая.
Глаза Джека заблестели, он посмотрел на гостя взглядом озорного подростка.
– Расскажите, чем её можно зацепить. Есть какие-нибудь ключики?
Лицо сатира стало серьёзным. Он вытянул руку и порывисто провёл ею по своим курчавым волосам, из которых, еле заметно пробивались небольшие рожки. Потом вздохнул и ответил:
– Есть. Несмотря на стервозность, она добрая. Любит детей, животных, растения, свою мебель.
– Минуточку!.. Мебель как-то ни к месту. Мебель – это неодушевленный предмет.
Фрай поднял на него прозрачные голубые глаза, от взгляда которых потянуло холодом и ненавистью.
– Это ты так думаешь…
Джек не стал возражать, решив не тратить время на болтовню и препирания.
Сатир снова достал сигару из футляра, надкусил кончик, прикурил, взял ее двумя огромными пальцами и осторожно поднёс ко рту. Выпустив клубок дыма, задумался, снова затянулся и произнёс:
– Она может обратить на тебя внимание из чувства жалости. Создай ситуацию, чтобы тебя можно было пожалеть.
– М-м-м… Надо подумать.
– Ещё она любит искусство, архитектуру. Если всё-таки найдёшь повод пригласить ее на чашечку кофе, заведи непринуждённую беседу на тему Лувра или Собора Святого Семейства. Ты всё-таки образованный и эрудированный человек, сможешь поддержать разговор на эту тему.
– О-хо-хо… Вот и первый комплимент. Всё-таки я не законченный идиот.
– С законченным идиотом она не будет даже разговаривать. Ты не идиот. Ты просто раздолбай.
– А с раздолбаем будет?
– Некоторые люди могут закрыть глаза на многое, в том числе на твои внутренние и внешние недостатки, если ты интересный собеседник. Поверь мне. Нам всем не хватает живого общения. Рассмеши её, придумай что-нибудь.