.. Мне показалось, что он крутится вокруг дочери судьи.
- Не правда! - процедила она сквозь зубы. - Может, на нее и другие охотники есть. А крутиться да любезничать им вовсе ни к чему, потому как, если уж хотите знать, эта девица, она.., она... - служанка попыталась подобрать словцо покрепче, но в результате выпалила слабенькое:
- не бог весть что! Это всем известно. А если ее братец и дальше станет лупцевать всех мужчин, которых застанет у ней в комнате...
- И много таких?
- Да кому не лень! А когда она сбежала в Пуатье, ее отыскали там в таком виде, что не приведи бог! Если вас пытались убедить, что она с Марселем...
- Вы не добавите мне малость кофе? Еще вопрос: человек, приехавший во вторник на автобусе... Когда это было?
- Он приехал автобусом, который приходит в половине пятого.
- Ушел сразу же?
- Сказал, что вернется обедать, и пошел в сторону моста, куда точно - не знаю: было уже темно.
- Если вам покажут фотографию, узнаете его?
- Пожалуй...
- Ладно! Я пошел спать.
Она изумленно посмотрела на постояльца.
- Значит, так. Сейчас шесть. Разбудите меня в восемь утра и принесите очень крепкий кофе. На вас можно рассчитывать? Вы на меня не сердитесь из-за Марселя?
- А мое какое дело?
***
Спал он крепко. Это было его большое достоинство - умение спать в любом месте и в любое время, мгновенно забывая все свои заботы. Когда служанка, которую звали Тереза, разбудила Мегрэ, держа в руках чашку дымящегося кофе, его ждал приятный сюрприз. Вокруг все изменилось. В окно светило солнце. Комнату наполнял веселый шум, складывавшийся из множества разных звуков.
- Принесите-ка мне, пожалуйста, кусок мыла, детка. И купите где-нибудь поблизости безопасную бритву и помазок.
В ожидании служанки комиссар облокотился на подоконник, глотая холодный вкусный воздух, словно ключевую воду. Вон бухта, показавшаяся ему ночью черной и вязкой. Вон дом судьи. Сараи на берегу. Все вызывало у него восторженное удивление. Сараи, к примеру, были светлые - белые, голубые, зеленые; дом судьи - весь белый, крытый нежно-розовой черепицей. Это был действительно старый дом, который на протяжении веков неоднократно перестраивался. У окна чулана для фруктов Мегрэ с удивлением заметил довольно широкий балкон с перилами; на каждом его углу стояла огромная фаянсовая ваза. По ту сторону сада - небольшой, на две комнаты, белый домик, палисадник за забором, прислоненная к яблоне лестница. На пороге домика кто-то стоит и смотрит в сторону Мегрэ: белый чепец, руки сложены на животе - быть может, Дидина?
Сборщики мидий уже вернулись. Два-три десятка необычных плоскодонок, по-местному - аконов, выстроились у пристани, на большие рычащие грузовики грузили корзины с голубоватыми мидиями.
- Я нашла только рекламную бритву за три с половиной франка, но продавец уверяет, что...
Рекламная - так рекламная! Спать Мегрэ уже не хотелось. Он чувстововал себя свежим, словно провел всю ночь у себя в постели. Может быть, глоток белого перед уходом? Почему бы и нет?
- Почистить ваши ботинки?
Обязательно! Долой грязь! Да здравствует аккуратность! Мегрэ не смог удержать улыбки, увидев вдали инспектора Межа; тот походил на мокрого петуха, который сушит перья на солнце.
- Никаких новостей, старина?
- Никаких, шеф.