Он не так устроен. Слово “уловка” не для него. Харви не мог подкрасться к человеку тайком и выстрелить в спину.
Ставлю сто против одного.
Вулф нахмурился еще больше.
- Все это вздор! Какая уж тут беспристрастность! Обосновывать заключение - а не просто предполагать - о виновности или невиновности
человека, исходя лишь из знания его характера - чушь собачья, и ты это знаешь, Арчи. Фу.
Я одарил его благородной улыбкой.
- Прекрасно. Наконец-то вы высказались. Вы были правы, голова у вас сегодня плохо варит. Менее трех лет назад вы сами обосновали заключение
о невиновности Орри Кэсера всего лишь на знании Солом Пэнзером его характера. Вы сомневались и даже советовались с Фредом и со мной, но все
решил Сол. Очень жаль, что мое мнение ценится не так высоко, как мнение Сола. Но у меня есть поддержка со стороны мисс Роуэн. В одиннадцать утра
из Хелины вылетает самолет...
Морщины на лице Вулфа разгладились, но губы сжались и образовали тонкую прямую линию. Он вылил остаток пива в стакан, подождал, пока осядет
пена, и выпил. Потом оперся на подлокотники кресла и приподнял свое массивное тело весом в одну седьмую часть тонны, повернулся к окну, закрыл
его, снова сел и спросил:
- Есть ли в этом доме электрическое одеяло?
- Вероятно, есть. Спрошу у мисс Роуэн. Когда я ночью с субботы на воскресенье ложился в постель, было тридцать шесть градусов выше нуля <По
Фаренгейту.>. Ладно уж, отвезу вас в Хелину. Чтобы успеть на этот рейс, придется выехать раньше семи часов. Пожалуй, лучше сделать
предварительный заказ, чтобы забронировали вам место.
Вулф набрал носом полную грудь воздуха и выпустил его через рот. Потом повторил процедуру. Посмотрел на кровать, на туалетный столик, на
дверь в ванную и лишь затем на меня.
- Кто спал в этой комнате прошлой ночью?
- Никто.
- Приведи мисс Роуэн и... Нет, ты же в отпуске, Арчи. Будь добр, спроси у мисс Роуэн, может ли она присоединиться к нам?
- С удовольствием.
Проходя мимо двери комнаты Уайда, я услышал стрекот его машинки, но не “ундервуда”. В гостиной Диана с журналом, а Лили с книгой сидели в
креслах у камина, в котором, как обычно по вечерам, горели шестифутовые поленья. Я сказал Лили, что ее новый гость желает знать, не затруднит ли
ее присоединиться к нам. Она отложила книгу, встала и пошла со мной.
Я полагал, Вулф начнет расспрашивать Лили о характере Харви, но он этого не сделал. Когда она спросила, не надо ли ему чего, он запрокинул
голову и сказал:
- Сделайте одолжение, мисс Роуэн. Сядьте. Я не люблю говорить с людьми, глядя на них снизу вверх или сверху вниз. Предпочитаю, чтобы наши
глаза были на одном уровне.
Я подвинул к Лили кресло.
- Если бы я знала, что вы приедете, - сказала она, усевшись, - я бы поставила в этой комнате вазу с орхидеями. Вулф хмыкнул.
- Мне сейчас не до орхидей. Я в затруднительном положении. Мне необходимо побыть именно здесь, чтобы иметь возможность общаться с мистером
Гудвином, но я не знаю, как долго это продлится. Заведение около Тимбербурга, где я остановился, в общем-то чистое, но пребывание в нем было бы
для меня мукой, к тому же далековато. Человек, напрашивающийся в гости, достоин сожаления, но альтернативы у меня нет.