Этот день был особенным, какой бывает только раз в году, а именно: открытие охотничьего сезона. По традиции, в этот день остров был открыт для всех желающих, и с раннего утра с континента понаехали охотники-туристы. К ночи катер увез последних ненасытных туристов, а в доме остались с десяток друзей.
Когда демоны появились в доме, они имели неосторожность войти в японский зал и попали под горячую руку этих самых коммандос, солдат, охотников и просто гостей. Люди, более гибкие и ловкие, чем демоны, вооруженные боевыми мечами, потеряли двух зазевавшихся и менее опытных гостей. Демоны были в буквальном смысле разрублены в капусту. Десятки демонских рук, ног, тел осталось на поле боя. Но голов – живых голов – остались только две. Остальные головы демоны отбили у людей и унесли с собой.
Правительственные чиновники, немедленно прилетевшие на остров, конфисковали всю добычу и переправили останки демонов, а также обе головы в сверхсекретную лабораторию. Но детали, несмотря на всю секретность, и, наверное, за большие деньги, были переданы в печать. По запросу конгресса, правительству пришлось подтвердить просочившиеся подробности.
В лаборатории с фрагментов тела решительно сделали рентгеновские снимки и не нашли скелета – только хрящи и мускулатуру. Вместо крови – какая-то медленно текущая густая жидкость. И это – все. В смысле, что когда пришло время голов и их начали оперировать, в этой самой сверхзасекреченной правительственной лаборатории появились демоны, без всяких проблем разогнали персонал – охрана разбежалась чуть раньше – и унесли головы с собой.
А через неделю после нападения на остров, под утро демоны снова пришли туда. Хозяин и его гости рванулись в японский зал, но попали в ловушку – демоны уже ждали их там. Все мечи были переломаны. К тому же демоны применили другую тактику – они закинули за спины людей серые круглые безобидные камни размером с шарик от пинг-понга. Через несколько секунд камни с хлопком взрывались и превращались в светящиеся овалы – двери в другой мир. Оттуда вышли демоны. Много демонов, оказавшихся за спинами у людей. Бой был проигран.
Надо отдать должное демонам – целью их карательной операции был один-единственный человек. Нынешний президент компании и хозяин острова оказался единственной жертвой. Демоны исчезли. Светящиеся овалы-двери захлопнулись и превратились в серые невзрачные круглые камни. А потом они стали неожиданно взрываться. Людям повезло, потому что первый камень взорвался далеко, и никто не пострадал, но здание тут же начало гореть. Люди успели покинуть зал, когда взорвались остальные. Мощный выброс тепловой энергии превратил большой дом в пылающий факел.
Я была связана с этой семейкой. Мой отец – основатель компании и первый ее президент, коммандос, солдат и охотник – пропал много лет тому назад и оставил мне в наследство половину острова, а в этой вылазке демоны сделали меня соломенной вдовой, уведя с собой моего мужа и оставив в утешение вторую половину острова. Тогда в Огайо мой муж уехал со стройки раньше времени, а до бара, который он посещал каждый вечер в течение последней недели, он не доехал, как он объяснял, из-за спущенного колеса, а на самом деле из-за одной местной красотки. Вот это вот вовремя спущенное колесо и спасло его жизнь в тот раз. Каким-то образом оба эти факта прошли мимо тех, кто расследовал эти дела.
Демоны целенаправленно охотились за моим мужем и в конце концов добились своего. Вот мне и захотелось узнать, зачем им был нужен мой муж. Да и вообще разобраться с ними. Так что демоны были нашим семейным делом.
Глава 5
Друзья называют меня Нат, а по рождению я – Натали Миа Дженнсон, дочь сержанта Эрика Дженнсона, первого президента, и жена Смита Олдмэна, второго президента. А сейчас я стала третьим президентом нашей семейной компании.
В нашей семье все, включая мужа, – солдаты и охотники, и я в том числе. Отец мой, самый заядлый в семье охотник и самый удачливый солдат, был героем вьетнамской войны. Однажды он попал в переделку со своим отделением. Они попали в ловушку, засели в каком-то заброшенном храме и отбивались от наседавших вьетконговцев, но отец сумел скрыться от них, спрятавшись в лесу с оставшимися в живых двумя ранеными товарищами. Враги прочесали лес, но так и не смогли их найти. Через несколько дней отец вышел из леса, таща на себе своих товарищей – один, рядовой, так еще и не пришел в сознание, второй, контуженый сержант, кое-как передвигался сам. Им повезло – американский вертолет нашел и поднял их на борт в первый же день. После этого отец демобилизовался и привез обоих раненых после госпиталя в наш старый дом на поправку, где я с ними познакомилась.
Недовольство военными действиями поднималось в стране, и новый президент уже обсуждал тему завершения войны, так что отец и тот товарищ, что помоложе, арендовали баржу и двинулись в сторону Вьетнама. Тысячи вьетнамцев стремились покинуть страну и надвигающийся вьетконговский режим. Место на барже стоило десять тысяч наличными или двадцать – в рассрочку на два года. Баржа успела сделать три ходки по четыреста человек каждая. После переезда многие исчезли в стране, не расплатившись, но первые миллионы тем не менее были сделаны. В дальнейшем связи в военном мире и оружейном бизнесе помогли заработать другие миллионы, и компания встала на ноги, а компаньон отца, бывший молодой рядовой, стал моим мужем.
Я подозревала, что компания занималась не только легальными перевозками, потому что развивалась слишком уж успешно. Позже отец мой пропал, просто исчез из дома на том самом острове. К тому времени я уже была замужем за его молодым компаньоном и имела двух деток-малолеток, Джонни и Дженни, ныне уже повзрослевших и полностью самостоятельных.
Мой сын Джон, маленький Джонни, служил по семейной традиции в специальных войсках, когда пропал его отец, и уже носил черную повязку на левом глазу – результат неудачной тренировки боя на мечах. Сухой и худощавый, он больше склонялся к аналитике, чем непосредственно к активным действиям, но если принимал решение, то шел к цели упорно, контролируя ситуацию и обращая внимание на самые незначительные детали, которые могли помешать или способствовать его продвижению к цели. После того как демоны уволокли его отца в преисподнюю или еще куда-то, он подал в отставку и теперь помогал мне и в руководстве компанией, и в расследовании прошлого своего отца и моего мужа. В конце концов, что-то ведь было там, то, из-за чего демоны охотились на него.
Единственным якобы исключением в нашей семье охотников за удачей была моя дочь Дженни, которая занимается исследованиями на границе информатики и биологии. Она носит челку и очки и говорит, что и то, и другое обязательны в том мире, где она обитает. Бегает, стреляет и дерется она, конечно же, не хуже всех остальных в семье, но в отличие от других очень умело скрывает это от своих друзей. Не сдержалась она один-единственный раз, когда, будучи на первом курсе колледжа, оказалась на вечеринке, организованной старшекурсниками для «апробации новеньких-молоденьких». Получив приглашение тут же, в компании, «оттянуться», она сказала, что готова переспать хоть сейчас с каждым, кто не трус. Главный местный донжуан объявил, что он не трус, за что был поставлен к двери, и моя дочь ему объяснила, что она проверит это, пробуя кинуть ножи: один поверх головы, два – возле ушей, два – с обеих сторон шеи, два – под мышками, и, наконец, последний – между ног, но как можно выше. При этом она попробует не попасть в жертву, если тот, конечно, не будет дергаться. Когда ножи были вытащены из сумки на божий свет, донжуан обозвал ее психопаткой и дурой, но от эксперимента категорически отказался, как и его дружки. Неожиданно вызвался белобрысый, конопатый и лопоухий очкарик, из новеньких, сыночек какого-то медицинского профессора с мировым именем. Он мужественно встал к двери и мужественно получил восемь ножей в восемь секунд в указанные заранее места. Моя дочь собрала свои ножи и, прихватив с собой очкарика, удалилась с вечеринки выполнять свое обязательство. С тех пор они вместе спят, вместе работают и вместе мчатся на всех парах к Нобелевской премии.