Когда я вернулся с пузырем водки в руках, пламя в камине уже разгорелось, на столе был приготовлен фуршет, расставлены бокалы. «Ну, тебя только за смертью посылать, старлей!» – укоризненно бросил Платон Филиппович. «Я проведу с ним разъяснительную работу, товарищ подполковник, – живо вмешался капитан Ревнилов. – Разрешите наливать?» Руки Ревнилова ходили ходуном – ему страх как не терпелось выпить. В первую очередь он налил, конечно, старшим по званию, затем себе, про остальных забыл. Начальник отдела исправил эту оплошность. «А хозяину?» – указал он на Виталия. К удивлению огромного роста мускулистый Виталий накрыл свой фужер ладонью. «В чем дело?» – ласково поинтересовался подполковник и уже насмешливо спросил: «Ваше поколение выбирает «пепси»? Костоправ так же благожелательно ему ответил: «Наше поколение выбирает женщин». К всеобщему удивлению мой начальник зааплодировал. «Браво! Вот с кого тебе надо брать пример, – заметил он Ревнилову, который одобрительно кивнул головой, не отрывая бокал от рта. Платон Филиппович с неподдельным интересом опять обратился к костоправу, – И какие же, Виталий, у вас здесь бывают женщины?» «О, самые разные! – живо отреагировал костоправ. – Представляете, правлю я одной даме спину и говорю: «Перевернитесь, пожалуйста, на другой бок». А она мне: «Не могу. Грудь мешает». Я как взглянул: мама моя родная! Две груди и каждая величиной по ведру. Я её спрашиваю: «А как же вы ходите? Они вам разве при ходьбе не доставляют неудобств?» «А я стараюсь не ходить, я все больше лежу или в машине езжу. – говорит клиентка. – А то, если я иду, грудь меня и в самом деле к земле тянет, и я все время падаю». «Потрясающе! – воскликнул Ревнилов. – Я предлагаю налить по второй и теперь выпить именно за эту часть женского тела!» Капитана все еще мучило похмелье, и он никак не мог спокойно слушать рассказ костоправа, видя, что на столе стоит бутыль, до половины наполненная крепкой прозрачной жидкостью. Исходящий из неё дух достигал ноздрей и истязал капитана так, что он готов был заплакать, если ему не позволят налить еще раз. Подполковник понял его состояние и чтобы отделаться от человека, который мешал ему удерживать тонкую нить беседы, одобрительно кивнул головой: «Пей, капитан. Пей и ни на кого не обращай внимания». Сам же Платон Филиппович поставил свой бокал на место и с неподдельным интересом обратился к хозяину: «Какая же интересная у вас работа! Значит, говорите, каждая грудь у женщины была величиной с ведро. Потрясающе! Но вам-то, наверное, еще и не такое приходилось видеть?» «Да, приходилось, – охотно отозвался хозяин коттеджа. – Например, женщину, у которой не две груди, а четыре».
По той реакции, которая была у моих сослуживцев, по той сосредоточенности, которая в один момент сковала их лица, я понял, что сейчас они услышали именно то, что стремились услышать в этих стенах. Женщина, у которой было не две груди, как у всех, а почему-то четыре, была для них важнее расчлененного на куски агента израильских спецслужб. Итак, теперь я знал ответ на вопрос, который мучил меня, пока шофер искал дорогу к поселковому магазину. Оставалось понять: зачем моему ведомству понадобилась эта необычная женщина?
Костоправ тоже почувствовал перемену в слушателях и замолчал. Паузу прервал Платон Филиппович: «Ну, и как она вам, эта дама?» «Что, как?» – не понял костоправ. «Ну, общее впечатление?» «Потрясающе!!! – вдохновился хайропрактик, – Сейчас расскажу, Вот, например, приходилось ли вам видеть человека с шестью пальцами?» Все присутствовавшие отрицательно покачали головами. «Лично мне приходилось. И не раз. Отвратительное зрелище. Конкретно меня такая аномалия отталкивает. А женщина, у которой четыре груди, – это совсем другое дело! Это не просто вполне нормальное зрелище, я бы сказал: это зрелище восхитительное! В такой представительнице прекрасного пола есть что-то возвышенное, величественное, а главное, на редкость притягательное. Такое впечатление, что слейся ты с ней, как мужчина с женщиной и выполнишь какую-то большую вселенскую миссию». «Вот – вот! – бросил вскользь Платон Филиппович. – Об этом мы уже осведомлены,… правда, из Интернета».
Виталий замолчал. Молчали сотрудники спецслужб. Я невольно перевел взгляд на хозяйку коттеджа. Виталий заметил это и воспользовался, чтобы разрядить обстановку. «Хорошо, что у меня жена не ревнивая. Правда, Леночка? А то при моей работе не знал бы, что делать». Леночка, которая, наверно, уже не в первый раз слышала рассказы своего мужа и про грудь величиной с ведро, и про даму, у которой этих грудей было не две, а четыре, устало бросила: «Папик, ты сменил бы тему, а то утомил людей пустыми рассказами. У них к нам, наверное, и посерьезней вопросы есть». «Нет, нет, не мешайте ему, пусть рассказывает, – запротестовал начальник отдела и уже обратился напрямую к костоправу, – Скажите, Виталий, а какие проблемы были у той женщины, у которой четыре груди? Ну, с чем она к вам обращалась? Когда была в последний раз? Когда должна была посетить вас вновь?»
«Нет, не ошибся – отметил я для себя, – предмет повышенного внимания моих коллег – именно эта необычная женщина. Но зачем она им? Зачем? Зачем? Зачем?» Я решил дождаться удобного случая и, прикинувшись простаком, задать этот вопрос в лоб – а вдруг расколются.
Услышав, что именно интересует его гостей, костоправ задумался: «Ой, да эта дама была у меня вчера. С чем обращалась? Не вспомню – у меня много людей. Сколько я ей сеансов назначил и с какой периодичностью я тоже забыл. Мне надо посмотреть в журнал. Я вниз спущусь – принесу. Лена, – обратился он к жене, – ты не помнишь, куда я задевал свои очки? Без них теперь вблизи ничего не вижу». Оба, костоправ и его жена, быстро вышли.
«Установить за коттеджем круглосуточное наблюдение! – приказным тоном отчеканил Платон Филиппович. – Есть шанс, что она здесь еще появится. Капитан Ревнилов – исполнять!» «Есть исполнять! – Ревнилов поставил фужер, который уже опустошил три раза, и тут же потянулся к бутыли, чтобы наполнить бокал в четвертый раз. «Капитан Ревнилов, – жестко пресек его действия подполковник, – вы слышали приказ? Срочно организовать наблюдение за коттеджем. Надо фиксировать всех, кто приходит на прием к костоправу». От столь быстрого перехода от вальяжной беседы к служебным обязанностям Ревнилов растерялся, и чтобы нагнать мысль своего начальника спросил: «А кого мы здесь ждем?» «Ну, эту даму с четырьмя грудями» – неохотно ответил Платон Филиппович. Я, окрыленный тем, что подполковник начал «колоться», решил пойти дальше капитана и задал тот вопрос, который интересовал уже меня: «А на кой чёрт она нам сдалась, товарищ подполковник?» Платон Филиппович, пристально посмотрев мне в глаза, ответил: «Согласно некоторым восточным поверьям, товарищ Ведрин, женщина, у которой четыре груди, должна произвести на свет Спасителя Отечества». Ответ был не то в шутку, не то всерьез. Я не смог скрыть свое удивление этим ответом. «Ну и что с того, что она родит какого-то Спасителя Отечества?» Подполковник Гладилин даже не стал смотреть в мою сторону, а лишь отмахнулся от меня, как от назойливой мухи. «Капитан, установить наружное наблюдение». – повторил он приказ Ревнилову. В этот момент из-за стола встал майор Сверчков. «Товарищ подполковник, – обратился он к старшему по званию. – Разрешите мне срочно отбыть в Москву по служебным делам». Платон Филиппович кивком головы дал свое согласие. «Может быть мне тоже слинять? – мелькнуло в голове. – Из-за какой-то ерунды теряю драгоценное время? Дама с двумя бюстами, рождение Спасителя Отечества – это чушь. Надо найти повод смыться».
Когда майор вышел, вдруг неожиданно оживился Ревнилов. «Стоп! – вдруг ударил он ладонью по столу. – Товарищ подполковник, в нашем случае наружное наблюдение за коттеджем ничего не даст». Брови Платона Филипповича удивленно взметнулись. Капитан продолжал: «Находясь на улице, невозможно визуально отличить, у посетительницы четыре груди, или, как у всех, – две – под одеждой не поймешь. А, тем более, что осень началась – пойдут плащи, куртки, пальто». «Твое предложение», – перебил его начальник отдела. «Надо кого-то в доме оставить», – ответил капитан. «Оставить, как?» – поинтересовался подполковник. Ревнилов лишь на секунду задумался: «Под видом лечения!»