.
И какое прекрасное, звучное слово «герлфренд»! Очень в духе двадцать первого века, как выразился бы Андрей Владимирович.
– Слушай, – Платон Легран поправил на носу очки и посмотрел на Лёку, – а этот, чью жену мы должны искать по всей Большой Морской, твой любовник, что ли?
Н-да.
Лёка шагала и смотрела на носы своих невыносимо желтых, только что купленных ботинок.
А черт его знает, кто он!..
Он главный мужчина Лёкиной жизни, ни больше ни меньше. Они вместе работают, вместе отдыхают, вместе ужинают – иногда. Они любят одно и то же – загород, баню, шашлыки и речку. Он очень нравится Лёке, высокий, красивый, длинноногий, вкусно пахнущий! Ей нравится, что он умеет «ухаживать за собой», принимает душ, покупает одеколоны, разбирается в марках одежды и знает, кого из пары Дольче-Габбано зовут Стефано. Еще ей нравится, что он начальник службы безопасности, а мужчина с пушкой за ремнем испокон веку привлекает женщин, как свет керосиновой лампы мотыльков. Ей нравится, что с ним можно обсудить дела сослуживцев, что его не утомляют «гаремные» разговоры – кто на кого и сколько раз посмотрел, кто кому позвонил, кто кому изменил или только собирается изменить.
Да, конечно, голым по квартире он не шатается и не щиплет ее за попку на скучном вечере так, чтобы никто не видел, но все же с неким намеком на продолжение. Теорему Ферма тоже доказать не сумеет, да и вообще вряд ли знает о существовании этой теоремы, равно как и всех прочих. Ну, книг никаких не читал! Но по нынешним временам их никто не читал. Еще он всегда безропотно моет посуду и чистит картошку – то есть «помогает»! – а так же обожает свою дочь. Значит, будущих совместных детей он тоже будет обожать.
При мысли о том, что планируются совместные дети, Лёка быстро втянула воздух, так что от холода заломило зубы.
– Лёка?
– Что ты ко мне пристал, Платон?
– Я разве пристал?
– Какое тебе дело, сплю я с ним или нет?
– Я ревную, – выговорил он отчетливо. – По-моему, это понятно.
– Как?!
– Так.
– Ты… меня ревнуешь?!
– Ты из-за него меня бросила?
Честно сказать, так оно и было.
Артем начал ухаживать за ней – подвозить на машине, покупать шоколадки и игрушечных медвежат, приглашать в парк, и темная страсть Платона Леграна, в которой она утопала, показалась ей опасной.
Слишком опасной, а она всегда была осторожной девочкой. Не то что сестрица Ника.
– Я тебя не бросала.
– Ну да!
– Ты вел себя ужасно. Я тебя просила – не надо!.. А ты все продолжал.
– Что не надо? – осведомился он, и тут Лёка поняла, что никак не может вспомнить, что именно было «не надо».
То, что вспоминалось, для объяснения причин разрыва не годилось.
Не надо ставить на батарею грязные ботинки, надо их сначала помыть? Не надо на корпоративной вечеринке рассказывать анекдоты про Василия Ивановича, а потом первому заливаться веселым смехом? Не надо разговаривать с директором по маркетингу, как с убогим, только потому, что он не понимает ни слова из того, о чем ты говоришь? Не надо класть в передний карман джинсов кошелек, потому что это выглядит недостаточно красиво? Не надо орать на весь дом «Витюся, давай!», когда по телевизору показывают футбол?!
– Платон, – сердясь, заговорила Лёка, – ты же все помнишь! Мы расстались потому… потому… короче говоря, мы не можем быть вместе… нам это противопоказано!
– Это ты сейчас кино цитируешь? Или книгу?
– Платон!
Он остановился посреди улицы, взял ее за руку и повернул так, чтобы она смотрела ему в лицо.