И все повынесли!.. Собачка, конечно, сейчас приедет, только, наверное…
– Что – наверное?! – Это Марина спросила, и Матвей взял ее за руку. Она высвободила руку. – Надо же искать!.. Во-первых, убытки какие, во-вторых, значит, таким образом кто хочешь может зайти и вообще все унести!
– Вот именно, – согласился равнодушный милицейский, – и зайти, и унести! Да вы не переживайте, может, собачка куда и приведет, только скорее всего она в переулок приведет, где машина стояла! Вряд ли они ночью столько барахла… то есть, извиняюсь, столько товара на себе перли!..
Рита из раскуроченного отдела оргтехники опять ударилась в слезы и отошла, чтобы директриса на нее не прикрикнула.
– А откуда они знали, что именно здесь перекрытий нет?! Там же монолитные плиты лежат! И как можно понять, где между ними есть промежуток?!
– Представляете они подкоп сделали, – объяснил милицейский, и Марина вытаращила глаза. О подкопах она в основном читала у Конан Дойла, а чтобы так проникали в современные магазины, никогда не слыхала.
– Из подвала соседнего здания прорыли проход в ваш подвал, – добавил милицейский хвастливо, как будто сам прорыл. – Должно быть, не один день работали! Соседний дом у вас на ремонте или как?
– Его продали недавно, – вступил Матвей хмуро, – и мы даже толком не знаем кому.
– Ну вот, ну вот, – как будто похвалил милицейский, – так я и думал. Так что собачку подождем, конечно, но сразу говорю, что надежды мало.
«Собачка» – огромная, черная как смоль, злобно скалящая желтые клыки мускулистая овчарка, вскоре прибыла, покрутилась в отделе оргтехники, потом поскреблась когтями в пол возле вывороченных досок, припала на передние лапы, вытянула волчью морду с трепещущими ноздрями и прижала острые уши.
Потом вскочила, покрутилась и сиганула вниз, в «подземный ход». Про который Марина думала, что такие бывают только в литературных произведениях недалеких писателей.
Худощавый парень, державший «розыскного специалиста» на поводке, крякнув, тоже полез под пол.
– А… как зовут? – осторожно поинтересовалась Марина у кого-то из милиционеров, задумчиво рассматривающих место преступления.
– Юра, он наш лучший кинолог.
– Нет, собаку как зовут? Тузбубен?
Вот, откуда-то взялся у нее в голове этот самый Тузбубен!
– Да нет, не туз, с чего вы взяли?! Это Дик, наш лучший поисковик! Может, и приведет куда-нибудь, поглядим…
Дик на самом деле привел в переулок, где, по всей видимости, стояла машина, а дальше не знал куда идти, и его вернули в магазин.
Собственно, несколько следующих дней он ночевал в магазине вместе с Юрой – пока ремонтировали полы, пока ставили новую сигнализацию! Просто так, без всякой охраны на ночь оставаться было опасно, и Юра с Диком несли караульную службу.
Все эти дни сотрудники магазина изнемогали от желания как-нибудь расположить к себе «собачку».
Еще бы, это же так интересно – самая настоящая служебная собака, как в фильме «Ко мне, Мухтар!»
Все «девушки», за исключением самых равнодушных или уж насмерть перепуганных, то и дело лезли к Дику то с конфетами, то с блинами, то с кусочком колбасы, который отщипывали от собственных скудных бутербродов.
Кинолог Юра поначалу терпеливо всем объяснял, что «он не возьмет, не приучен», а потом перестал, утомился, наверное.
Собака Дик оказалась гранитной скалой с железной волей. Он ничего не брал у посторонних, на заигрывания отвечал ледяным презрением, давал себя погладить, только если Юра ему приказывал, и, пока гладили, терпел изо всех сил, хотя брезгливость – до содрогания – была отчетливо написана на его черной, с желтыми подпалинами, морде.