Она снова улыбнулась, положила очки в сумочку и повернулась к нему.
— Надеюсь, ты пойдешь со мной в «Дорчестер»? — спросил Дронго.
— Пойду. Но с одним условием.
— Уже догадался с каким.
— Да, ты прав, в номер к тебе не пойду.
— Не нужно меня добивать. У тебя какая-то нездоровая реакция. Кажется, я тебя не приглашал в номер.
— Но подумал об этом? — спросила она, направляясь к казино, находившемуся в здании «Хилтона».
— Честно говоря, да, — он пошел следом, — но обрати внимание, как корректно я себя веду.
— Обратила. Здесь действительно есть казино? — Она открыла сумочку, видимо, собираясь достать очки. Они ограждают ее от внешнего мира — подумал Дронго. За очками не видно глаз. В свои почти сорок Елена пережила столько, что хватило бы на десятерых. В ее глазах затаилась боль, боль человека, познавшего темные стороны жизни.
— В Лондоне всего шесть казино, — сказал Дронго, понимая, что сама игра интересует ее меньше всего, — но посторонних туда не пускают, здесь закрытая клубная система.
— Даже проживающих в отеле?
— Даже их. Нужно подать заявление, предъявить паспорт, подождать примерно сутки, чтобы все проверили. Затем оформляется именная пластиковая карточка, после чего можно в любое время посещать казино.
— Откуда ты все это знаешь? — тихо спросила она.
— Такая у меня дурацкая жизнь, — ответил Дронго, — как у Обломова. Я знаю много ненужных вещей.
— Нет, — возразила она, — твои знания систематизированны. Я всегда поражалась твоей памяти, твоему вниманию к разного рода мелочам.
— Из мелочей складывается общая картина. Осторожнее, здесь переход, — придержал он ее, — сегодня одна женщина в этом месте чуть не попала под машину прямо у меня на глазах.
— Вечно ты попадаешь в истории. — Она снова убрала очки в сумку.
— Сам виноват. Слишком любопытный.
— Ты хорошо знаешь Лондон?
— Думаю, что да. В мире не так много городов, которыми можно восхищаться. И еще меньше тех, которые я обошел с картой в руках. Лондон — один из них. Он мне очень нравится.
— Только Лондон? — спросила она.
— Нет. Конечно, нет. Обожаю Париж с его чудесными улицами, скверами, памятниками, ресторанами, кафе. Мне дорога Москва, в которой я учился и которую полюбил как свой родной город. А еще Краков, Сан-Франциско, Рим, Будапешт, Мадрид… Все и не перечислишь.
— А самый любимый? — допытывалась Елена. — Единственный?
— Город, где я родился, — пожал он плечами, — где прошло мое детство. На берегу теплого южного моря. Я знаю там каждый камень. Там я впервые в жизни поцеловал женщину, прочел первые книги, там живут мои родители. Это святое для меня место.
— Я догадываюсь, о каком городе ты говоришь, — сказала Елена.
— Тем лучше. Для меня это город особенный. Но я люблю и остальные города. Кстати, я назвал Нью-Йорк и Багдад?
— Нет, — она улыбнулась.
— Значит, и их следует занести в список. Есть еще Буэнос-Айрес, Сингапур, Венеция…
— Хватит, — прервала она его, — я и так поняла, что ты влюблен в земной шар.
— Разве это плохо? Если бы не самолеты, без которых не доберешься в некоторые точки земли, я путешествовал бы по разным странам, знакомился с каждым народом, с каждым городом, старался понять нравы и обычаи каждой нации, каждого племени.