«Охранять», — услышал наконец директор нужное слово и все понял. Конечно, это дело рук начальника службы личной охраны президента. Ему проще, чем директору ФСБ, увидеть главу государства, вот он и воспользовался этим, чтобы подставить коллегу.
— Мы сумели помешать террористу, — твердо сказал директор, — наши сотрудники уничтожили его на месте. В противном случае все могло кончиться трагически.
— Вот и пойми, кто из вас прав, — вышел из себя президент и предупредил: — Вы лично отвечаете за порядок в городе. В пятницу у нас важное заседание. И если снова что-нибудь случится, я буду считать, что нас подвели именно сотрудники ФСБ. И сделаю соответствующие выводы. Вы меня поняли?
— Понял, — ответил директор.
Президент, не попрощавшись, закончил разговор, а директор еще несколько секунд ждал и лишь потом осторожно положил трубку, перевел дух и громко выругался. Потапов, видя его состояние, подумал, что сейчас лучше не настаивать. Он уже собрался выйти из кабинета, когда директор его остановил:
— Подождите!
Потапов обернулся.
— Дайте мне вашу папку, — сказал директор, морщась, словно от сердечной боли, — может, нам в самом деле задействовать и его? Я, правда, не верю во всякую чертовщину, но сейчас все средства хороши. А вдруг он сумеет нам помочь?
День первый. Москва
17 часов 15 минут
О ЧП в министерстве он узнал последним. Служащие шепотом передавали новость друг другу. Потом о ней узнали его заместители. Чуть позже в министерство приехала большая группа сотрудников ФСБ во главе с полковником Корниенко. И только в шестом часу, когда Полетаев закончил переговоры с зарубежными банкирами, намереваясь отправиться к премьеру на встречу с американским послом, ему доложили о том, что произошло.
Он выслушал своего помощника мрачно и молча. Казалось, сегодня его уже ничто не могло удивить. Он только уточнил, что именно случилось с охранявшим его полковником Кикнадзе, и, когда ему сообщили, что тот тяжело ранен и находится в больнице, закурил и спросил:
— А с террористом что?
— Не знаю, Артем Сергеевич, нам не сообщают, — виновато ответил помощник, — может, тоже ранен или убит.
Полетаев посмотрел на помощника так, что тот поежился и торопливо добавил:
— Я постараюсь выяснить, Артем Сергеевич.
— У меня была его заместитель, кажется, подполковник Суслова. Она еще здесь?
— Да, Артем Сергеевич.
— Найдите ее, пусть зайдет, — распорядился Полетаев, стряхивая пепел в массивную пепельницу. После ухода помощника Полетаев взялся было за лежавшую перед ним на столе бумагу, но строчки плыли перед глазами. Еще один убитый. Или двое? Господи, как это страшно, когда из-за тебя гибнут люди.
Через несколько минут в кабинет вошла Суслова. Ей так и не удалось смыть до конца пятна крови на белом жакете, и они все еще были заметны. Полетаев привстал, предлагая ей сесть, протянул сигареты. Она покачала головой.
— Что с вашим полковником? — спросил министр. — Как он себя чувствует?
— Пока без сознания. Пуля попала в правый бок. Будем надеяться, что не задела печень, иначе он до вечера не проживет.
— Так, — мрачно произнес Артем Сергеевич, — понятно. Вы можете сказать, что с террористом?
— Могу. Он убит.
Полетаев бросил взгляд на ее жакет и поинтересовался:
— Кто его застрелил?
— Это не имеет значения, — ответила Суслова, — главное, что его больше не существует.
— Личность бандита установлена?
— Пока нет. Наши сотрудники как раз работают над этим.