— Я ничего не хочу сказать, — зло ответил Корниенко, — я излагаю только факты. Два дня назад здесь появился террорист. Вчера, в Лондоне, во время обеда в «Дорчестере» была предпринята очередная попытка покушения на Артема Полетаева и всю нашу делегацию. Говорят, там отличился этот чудаковатый эксперт с птичьей кличкой. Может, это и так. Но за безопасность в «Дорчестере» отвечали лично вы, подполковник Суслова. Пока Руднев уезжал куда-то с министром, вы должны были проконтролировать обстановку в отеле. Но вы не заметили ни террористов, ни бомбы. Я правильно излагаю?
— Когда я проверяла, там не было никакой бомбы, — возразила Елена.
— Возможно. Но потом она появилась. Два покушения в Москве и одно в Лондоне, оба на вашей профессиональной совести. А тут еще выясняется, что вы знаете Слепнева, но скрыли это от нас. Можно ли вам после этого верить? Может, не было в Севилье никакой другой женщины? Может, это вы встречались с «ликвидатором» с благословения Меджидова? Он был восточный человек, сибарит, и мог разрешить своему сотруднику оттянуться?
— Прекратите, — решительно потребовала возмущенная до глубины души Суслова. — Меня можете оскорблять, но не трогайте покойников! Я этого не потерплю! Меджидов был самым порядочным и самым принципиальным человеком из всех, кого я когда-то знала. Я жизнью ему обязана. А вы смеете говорить о нем всякие гадости, хотя ничего не знаете.
— Теперь уже все знаю, — заявил Корниенко.
Она поднялась.
— Все, — сказала Лена, — не желаю больше выслушивать ваши оскорбления. Можете отстранить меня от работы, арестовать, если есть основания. Но слушать вас я не обязана. Разрешите идти? — обратилась она к Рудневу.
Тот кивнул, и, хлопнув дверью, она вышла.
— Хамка, — сказал Корниенко, — держат же таких на работе!
— Думаю, вы не правы, — мрачно возразил Руднев. — Она, конечно, не сахар, но обвинять ее в связях с полковником Слепневым нельзя. Они вчера вместе с этим экспертом спасли столько людей! Предотвратили такую трагедию! С риском для собственной жизни обезвредили взрывное устройство. Если бы не они, мы бы с вами сейчас здесь не сидели!
— Мы обязаны все проверять, — сухо заметил Корниенко, — это наша прямая обязанность.
— Но она не чужая, — возразил Руднев.
— Полковник Слепнев тоже не был чужим, проработал у нас двадцать лет, — отчеканил Корниенко.
— Вы хотите отстранить ее от работы в группе?
— Да. И буду на этом настаивать. А генерал пусть решает. Но рапорт Потапову я подаю немедленно. Экспериментировать нельзя, Слепнев слишком опасен. Вспомните, как из тюрьмы бежал опасный рецидивист, сумевший увлечь следователя-женщину?
— Суслову увлечь невозможно, — усмехнулся Руднев, — она слишком рациональна.
— Меня мало интересует ее психический настрой. Я говорю только о фактах.
В этот момент дверь распахнулась и в комнату вошел Дронго. Корниенко с неприязнью взглянул на него.
— Мы еще не закончили. Выйдите, пожалуйста.
— Не выйду, — заявил Дронго, усаживаясь у двери.
— Не понял, — заметил Корниенко, снимая и протирая очки, — вам что-нибудь нужно?
— Мне говорили, что вы опытный следователь, — сказал Дронго, — человек принципиальный и честный.
— Если вы пришли для того, чтобы мне это сказать… — начал Корниенко.
— Подождите, — перебил его Дронго, — честность и принципиальность, возведенные в ранг гордыни, наносят не меньший вред, чем другие негативные качества.